На войне. Записки лейтенанта - Сергей Александрович Бартенев

Решаю работу по углублению котлована прекратить. Используем его как могилу для нашего товарища, последнее прибежище для погибшего.

Сержант Воловень в наш дивизион он прибыл недавно. Призван в Армию вскоре после освобождения от оккупации его села. Он единственный в дивизионе ежедневно получал письма из дома. Писала ему жена. Письма продолжали приходить и после его гибели. А я не сразу собрался с духом, чтобы написать его супруге, известить о происшедшей трагедии.

Вместе с ефрейтором Алексеем Комковым, рядовым Иваном Минаковым хороним погибшего. Устанавливаем надгробную пирамидку. Прикрепляем фанерную табличку с надписью: воинское звание, фамилия, инициалы, даты рождения и смерти. Поверх могильного холмика кладем ветки красного шиповника.

Под Новой Деревней

Возвращаемся на ночевку в деревню засветло. Меня беспокоит, что делать дальше? Ситуация не из простых. Наблюдательный пункт не оборудовали. Потеряли сержанта. Кончаются продукты. Их обещали подвести, но о подвозе ничего не слышно. О нас как будто забыли.

Снова копать котлованы? В третий раз?

Приказ должен быть выполнен. Дивизион, батареи не будут вечно находиться на отдыхе или в резерве. К их прибытию все должно быть готово. Огневые позиции для батарей, вероятно, уже выбраны, оборудованы. А мы копаемся с наблюдательным пунктом, и ни с места.

А что если поискать более удобную площадку? Судя по всему, части все время перебрасывают. Наверное, и танкистам не позволят долго сидеть на месте, наблюдать — не их реноме.

И здесь нам, пожалуй, немного повезло. Наши соседи-танкисты сворачивают связь и уходят. На прощанье пытаются завалить блиндаж. Но мы настороже. Немедленно возвращаем нашу исконную собственность. Заодно прихватываем бревна, приготовленные для укрытий. Углубляем траншею. Обустраиваем место для наблюдательного пункта. Укладываем накаты над блиндажом.

К этому времени кончились все продукты. Не осталось даже соли.

Недалеко от дома убило осколком лошадь. Решаем последовать примеру тех, кто уже пытался попробовать конское мясо. Затапливаем печь и готовим бульон из конины. Варим конину несколько часов подряд. Пробуем мясо — оно твердое, словно солдатский сапог. Но получилось что-то вроде бульона. Понемногу хлебаем безвкусное, но горячее варево. Голод — не тетка.

«Сообщите обо мне в часть…»

И тут (на наше счастье?) в доме появляется незнакомый лейтенант. На нем суконная обмундировка, добротная, офицерского покроя шинель. За спиной ранец с кожаным верхом.

Лейтенант просится переночевать. Приглашаем гостя к столу. Не без умысла:

— Может быть, найдется немного соли?

— Конечно. Кстати, и сухари. Для нас это целое богатство.

— Присоединяйтесь. Конину не прожуешь, но если посолить, бульон хлебать можно.

Разговорились. Кратко обрисовываем обстановку. Лейтенант недавно окончил военное училище. Сам сибиряк. Учился в Томске. Окончил пехотное училище. Его заботит, как добраться до соседней дивизии.

— До штаба дивизии минут сорок ходьбы. Но не прямо, а лесом. Придется обогнуть деревню Чисти. Она переходила из рук в руки. Сейчас, очевидно, снова у нас. Но ночью идти не спешите. Можно легко заплутать.

Лейтенант в раздумье. Достает ранец, перебирает содержимое. Отставляет в сторону небольшой запас продуктов. Завтра они не потребуются, перейдет на котловое довольствие.

В середине ночи, словно по расписанию, начался артобстрел. Более интенсивный, чем обычно. Снаряды рвутся перед домом. Крупный осколок, пробив бревенчатую стену, просвистел над головами. Более мелкие барабанят по крыше, вонзаются в стену.

На улице жуткий мороз. Несмотря на обстрел, солдаты предпочитают ночевать в тепле. Человек пятнадцать разместились на полу. Здесь чуть безопаснее. Кто-то взобрался на деревянную кровать. Лейтенант — его звали Иревли — примостился на русской печи. От обстрела его прикрывали угол печи и печная труба.

Мороз постепенно крепчал. Вновь над головами спящих визжат осколки. Но на мороз не выходят. За домом холодная траншея. Там каждую ночь пережидают обстрелы старики — хозяева дома.

Не повезло нашему гостю. Пролетев под самым потолком, крупный осколок впился ему в ступню, искромсав пальцы ноги. Иревли застонал. Сняли сапог с ноги. Перевязали рану. Но он мучается от нестерпимой боли.

Что оставалось делать?

Раненого терзала не только рана. В голове прокручивалась поистине идиотская ситуация — до части не добрался, а ранение получил. Прихватило где-то на полпути, не в поле, скажем, за пулеметом (а Иревли — пулеметчик), а на деревенской печи. Побывать на передовой, в реальном бою не пришлось. Корил себя за то, что не сумел добраться до части, опасался, что могут посчитать чуть ли не за дезертира.

У меня были сани с ездовым из 8-й батареи, находившиеся несколько в стороне от деревни, в укрытии. Утром собирался направить их обратно в дивизион. Теперь, не дожидаясь рассвета, приказываю запрягать и двигать в хозчасть, прихватив раненого лейтенанта.

Подхожу к Иревли и предлагаю отправиться на санях в санбат. Иревли благодарит. А я убиваю двух зайцев — уведу подальше от обстрела и сохраню коня, а заодно помогу пострадавшему.

Лейтенант обеспокоен:

— Как же быть? Что подумают в батальоне, куда я должен прибыть? Там очевидно ждут. А теперь примут за кого? Не решаюсь, как назвать.

— Успокойся. Не сам же искал осколок? Не повезло, и все тут.

— И все же сообщите в часть о моем ранении.

Я пообещал, но, каюсь, не выполнил. В круговерти последующих дней времени для этого попросту не оставалось.

Иревли оставил на память красивое махровое полотенце. Долго возил с собой этот сувенир, напоминавший о доме. Всякий раз вспоминая добрым словом хозяина подарка. Лейтенант был намного старше меня, а я, хоть и не выполнил его последнего поручения, был доволен, что вовремя смог оказать важную услугу раненому.

Для моих людей на этот раз все закончилось благополучно. Никого не задело. И только гостя, поделившегося с нами своими продовольственными запасами, задел осколок, угодивший в единственном не укрытое место — кончики пальцев на ноге.

Как пробиться к железке

Наблюдательный пункт на кладбищенском кургане мы все же достроили и довели до требуемой кондиции. Блиндаж соорудили в три наката. От него к наблюдательному пункту вела узкая траншея. На НП укрепили стереотрубу. Сидением служил край черного гроба, выступавший в том месте, где выкопали щель для наблюдателя. Могилу не повредили, надеялись, что позже кто-то засыплет и блиндаж и вырытую нами щель.

С наблюдательного пункта хорошо просматривались край поля, лесная опушка, вдоль которой располагались немецкие опорные пункты.

После артподготовки продвинуться не удалось. Батальоны залегли. По залегшим на открытом поле солдатам