Русская жена английского джентльмена - Лидия Николаевна Григорьева

схим

терзаю ночью свой компьютер…

Стучат… Возможно, Рита… Ким…

Записка 1-ая

(Варвара С. – В. Лузгину)

Вы пригласили – каким никаким —

сторонним меня консультантом.

Позвольте заметить, что Рита Ким

отмечена Божьим талантом.

Для роли, полной любовных грез,

ей хватит и тяги, и пара.

Но я заплутала в лесу словес…

Настаиваю. Варвара.

Записка 2-ая

(Варвара С. – В. Лузгину)

Воздух хватая ртом у края последней бездны,

я Вас обвиняю в том, что Вы со мной – нелюбезны!

За дровами не видно леса, зато видно лицо Ваше злое.

В конце концов эта пьеса предложена Вам – мною!

Вы даже Шекспира речи – режите по живому!

А что я скажу при встрече автору? Но – живому…

Записка 3-я

(В. Лузгин – Варваре С.)

Сполна извели и словес, и чернил

на анафемы плоти и блуду!

Это еще Кант говорил

и я повторять – не буду.

Ваши претензии я учту,

(актеры за вас – горою),

и срам прикрою, и наготу

задрапирую героям.

Козырь телесный не Вами побит,

а некою вышнею силой…

Но ваш монашеский постный вид…

Ей Богу, невыносимо!

Письмо Вениамина Лузгина

(адресат неизвестен)

Лишь только занавес опустится,

на волю голь свою отпустишь —

такая на душе распутица,

такая пасмурная пустошь!

Такое крошево и варево,

такой тягучий сахар жженный…

Во сне лицо увижу Варино

и просыпаюсь, пристыжённый.

На койку, что ли, лечь больничную,

под капельницей распластаться,

чтоб с этой теткой заграничною

за неудачу расквитаться?!

Звень давнего письма любовного,

напрасно вызвонилась снова…

Она меня и не запомнила —

стажера рваного, дрянного!

Конечно, юность – лишь заглавие

к страстям житейским многотомным…

Любовь и нищета бесславия —

я занедужил не о том ли?!

Уязвлена душа, измаяна

тоской не лучшего пошиба:

она опять недосягаема,

она опять – непостижима!

Жаль, память у меня отменная

и театральная – по духу…

Еще одна любовь нетленная —

не много ль на одну житуху?!

Из кожи вылезти! Прославиться!

Или затихнуть покаянно.

Прощай, иду на плаху: ставится

спектакль – на деньги Эдояна…

Письмо Аглаи Лузгину

(из Москвы в Омск)

Морок любовный читать с листа:

жалко чтеца и чтицу…

Что же ты выманил из гнезда

эту заморскую птицу?

Свистнул (от Темзы до Иртыша!)

чуть ли не с брачного ложа.

Или забыл, что она – ханжа,

выспренная святоша?!

Ишь ты, обижен… его забыли…

Рухлядь чердачная в бражной пыли —

старомосковские наши были!

Были – да сплыли, быльем поросли…

Восьмидесятые: в полуподвале

бред перестроечный в строчках промеж

всякого лыка… Перелакали

брагу хмельную напрасных надежд.

Перемешали досаду и соду

от социальнй изжоги. Ага?..

Можно ли дважды ступить в ту же воду,

тем паче – в подтаявшие снега?

Только приникнешь к старым криницам —

плюнут в колодец, и вся недолга!

Выплыл Тевтонский: по заграницам

модный гуру «Станиславский и К*»…

Варю ты звал не для пущего весу:

конь театральный (иным не чета)

тянет-потянет – и вытянет пьесу.

Так что спиши ей долги и счета.

P.S.

Нам тут звонили из высших сфер:

все утряслось и промылось…

В банке узнай, как прошел трансферт.

С Павлом – договорилась.

P.P.S

Помнишь, дебютный (московский) спектакль,

сбрызнутый завистью низкой?

Ты мог бы меня задушить (за так!)

с яростью венецийской!

Но отступился, не захотел.

Я к той поре (и ныне)

перевидала таких Отелл!

А ты был вполне невинен…

1-ая записка Риты Ким

(В. Лузгину)

Я из последних сил

ласковая тихоня…

Как ты меня поносил

на последнем прогоне!

И все-таки я не злюсь,

и даже ни в чем не каюсь,

ведь я пред тобой стелюсь,

если не пресмыкаюсь…

2-ая записка Риты Ким

(Варваре Суперстоун)

Как жертва чужих повелений,

листаю Ваш мрачный задачник:

мой Веня – непризнанный гений

или признанный неудачник?

До Вас – он сворачивал горы:

матёр, энергичен, балетен…

А Вы с ним вступаете в споры.

Он разве не авторитетен?

А Ваше словесное жало?!..

Я ранку ему зализала,

добавила в чай дибазола,

чтоб не было больше разора…

Записка Варвары

(Рите Ким)

Сколько ни зарекайся —

конец наступает девству…

Рита, не отвлекайся!

Играй, играй! Лицедействуй!

Горячий металл монолога

извергнется в зал – лавиной!

И это в тебе – от Бога.

А не от – Вениамина.

Записка В. Лузгина

(Рите Ким)

Не мне нужна эта встряска!

(Смотрела, глазами лупала,

маленькая гимнастка,