Камни падают в небо - Анатолий Фёдорович Черняев

образовании кратера. И дело было не в тринитротолуоловом эквиваленте, его подсчитать не сложно, да и оценка ему была дана военными, а в образующейся в кратере локальной гравитационной аномалии и силе ее воздействия на окружающие предметы, именно эта сила вызвала втягивание грунта внутрь воронки и раскрытие кольцевых трещин. Именно она наклонила третий столб к воронке. А насколько наклонила? Есть ли отколы и трещины у столба? Наклонились ли другие столбы и насколько? Каков характер распространения гравитационного воздействия...? Вопросы возникали один за другим, а ответов, даже приблизительных, не было.

Но и это не все. Весь комплекс загадок, преподнесенных сасовским кратером, с одной стороны, подтверждал, что взрыва на луговине не было, а, с другой, показывал, что вместо отсутствующей взрывной волны наличествовала волна разряжения (всасывания). Создавалось впечатление, что в месте возникновения воронки в течение секунд образовалась сфера глубокого атмосферного вакуума радиусом до километра, а возможно, и более. И именно в эту сферу хлынуло воздушное «цунами».

Мне известен только один механизм естественного образования атмосферного вакуума - быстрое выделение из глубин Земли значительного количества очень сжатого ионизированного эфира. В качественной модели этот механизм был заложен. Именно его следствием становилось явление слабого неонового свечения, но предполагаемый при этом выброс эфира был в сотни раз меньше, чем следовало из наблюдений.

Становилось ясным, что выброс большого количества эфира послужил причиной всех постигших город разрушений, обусловил возникновение солитонной волны, донесшей отзвуки явления за 30 км (до поселка Чучково), и, возможно, именно остатки воздушно-эфирной смеси, похожей на туман, наблюдали жители, первыми подошедшие утром к воронке.

Но поскольку выброс ионизированного эфира был большим, он должен был сопровождаться дополнительными явлениями, которые я во время пребывания в Сасове и не пытался искать.

Качественная модель предсказывала, что значительное количество эфира должно было начать незаметно просачиваться через почву задолго до возникновения кратера, распространяясь по луговине к городу, воздействовать на животных и в некоторой степени на настроение людей. Ближе к началу события его выход увеличивается, начинается слабое дрожание земли на луговине, животные начинают беспокоиться, издавать звуки, стремиться покинуть место своего обитания, т.е. возникают признаки, предшествующие землетрясениям.

Получалось также, что в момент возникновения вакуума вследствие быстрого перепада давления даже в отдаленных от воронки местах города некоторые жители могли ощущать сильное давление на барабанные перепонки, которое могло ассоциироваться спящими как звук взрыва.

За некоторое время до возникновения кратера и в процессе его возникновения следовало ожидать помехи в работе радиоприемников, трансляционно-принимающей радиоаппаратуры в радиусе нескольких километров.

В момент кучного выброса ионизированного эфира могла возникнуть зона локального тумана с образованием туч, последнее зависело от особенностей местности и погоды в районе выброса эфира.

В течение двух-трех дней после образования воронки вблизи кратера должно было наблюдаться отставание часов - следствие переноса эфиром внутрипланетного времени, гравитационная и магнитная аномалия. За первые сутки часы у воронки могли отстать от течения точного времени на 10 - 12 мин., за вторые на 4 - 5 мин., а за третьи - на 1 - 2 мин.

Предсказать поведение воздушных масс в момент образования кратера и структуру разброса грунта было просто невозможно из-за значительного количества неизвестных автору привходящих факторов, влияющих на эти процессы.

Но главное, для того чтобы получить хотя бы некоторое представление об объеме локализации гравитационного поля, надо было знать изменение состояния некоторых тел, находящихся на разном расстоянии от центра локализации, под воздействием силы притяжения. В условиях луговины разное отклонение железобетонных столбов в сторону воронки и могло стать информацией для хотя бы приблизительного определения этого воздействия. Можно было предполагать, что какие-то следы притяжения могли сохраниться и в элементах конструкции летнего навеса, находящегося за ручьем (возможно, наклон, или перемещение плохо закрепленных или подгнивших элементов конструкций под действием притяжения). Но у меня было отмечено, и то приблизительно, отклонение только одного третьего столба.

Второй, более приближённый способ, тоже не способ, а возможность самого общего подхода к попытке количественной оценки локальной силы притяжения, включал использование системы кольцевых трещин. Но и здесь трудности вызывались отсутствием справочной информации, неоднородностью грунта и, поскольку никакой эмпирической информации о поведении веществ в условиях сжатия гравиполем еще не накоплено, умозрительным представлением процесса притяжения и растяжения грунта под воздействием гравитационного поля. Некоторые теоретические посылки изменения размеров тел в таком поле были изложены в изданной мною за год до описываемых событий книге «Реалии теории относительности». И этот материал достаточно условно можно было бы использовать при наличии сведений о плотности и сжимаемости различных состояний чернозема. Но, увы, существующие физические справочники такого материала не содержат. Оставался единственный выход - вторично осмотреть место «взрыва» и тщательно произвести замеры тех изменений предметов, которые подверглись воздействию локального гравиполя.

Но сразу выехать не удалось. Работа, затянувшаяся весна с дождями в первой половине мая и связанные с этим заботы задерживали отъезд. А время шло и неумолимо стирало свежесть и отчетливость следов, и большую часть процесса стирания составляла человеческая деятельность. В Сасово выбраться удалось только 15 мая. И тот же поезд Москва-Вернадовка в то же время подвозит меня к городу, те же справа только позеленевшие луга, на которых, но уже менее заметно, чернеет насыпь воронки. И первые потери фактов, в какой-то степени свидетельствующих об апрельском «взрыве», наблюдаются даже из окна вагона. Летний навес для скота полностью изменился. Вместо покосившегося сооружения под старым шифером просматривалось беловатое, как потом выяснилось, обшитое тесом, капитально отремонтированное помещение под рубероидной кровлей.

И вот я, минуя вокзал, знакомой дорогой направляюсь к воронке. Попытка пройти напрямую лугом опять не удалась. Канава мелиораторов почти до ручья Сасовка превратилась в болото. Пришлось придерживаться старого маршрута - грунтовой дороги вдоль продолжения все той же канавы. Воронка производила теперь грустное впечатление. Отвалы оплыли, были ископаны и истоптаны. Место нахождения селитры тщательно зачищено, по-видимому, бульдозером, мешки из-под селитры отсутствовали, а остатки их валялись все в той же мелиоративной канаве, воды в которой уже не было, но на дне еще сохранился разжиженный ил. На месте бывшей селитры находилась лужа маслянистой коричневато-ржавой воды, вероятно, ее концентрированный раствор. Из трех трещин сохранилась самая большая, но ее ширина с 7 см уменьшилась до 3 см, глубина же составляла около 20 см. остальные оказались засыпанными. Сама воронка, если не считать трещин усыхания, изменилась мало. Внутри нее все также находился остаток холмика и две еще не высохшие лужи. С самой луговины, как и из канавы, вода вся ушла, и на ней выделялись черными оплывшими кочками те комья,