Бражники и блудницы. Как жили, любили и умирали поэты Серебряного века - Максим Николаевич Жегалин

В феврале все ссорятся: Иванов и Зиновьева-Аннибал – из-за государственности и целостности России. Мережковский и Иванов – из-за того, что первый клевещет на второго. Сологуб и Иванов – из-за каких-то сплетен. Иванов и Зиновьева-Аннибал ссорятся с Гиппиус, потому что та перестала ходить на «среды» и устраивает собрания у себя.

Тем временем в Петербурге происходит странный маскарад: средь бела дня двенадцать неизвестных грабят сберегательную кассу, на одном грабителе – маска. Он стреляет в околоточного надзирателя и убивает его. Неизвестная женщина приходит в зал Благородного собрания в костюме «Россия», который изображает страну в дни беспорядков и забастовок. Полиция провожает женщину до дома, костюм арестовывают. Другая женщина появляется на общественном маскараде с двумя тканевыми пулеметами на голове. С пулеметов спускаются ленты, на которых написано: «Патронов не жалеть, холостых залпов не давать». Сам костюм украшен портретами правительственных лиц. Женщину заставляют пойти в уборную и переодеться. Костюм арестовывают.

Белый рассказывает о своей любви к Менделеевой Зинаиде Гиппиус и принимает участие в «четверге» – тайной литургии, которая еженедельно проводится в квартире Мережковских с 1901 года. Адепты церкви Третьего Завета читают написанные Мережковским молитвы, жгут свечи и благовония, служба заканчивается совместной трапезой.

Теперь Андрей Белый – «вечный», так Гиппиус называет членов их религиозной коммуны. Да, союз трех уже заметно расширился: в новую церковь вошли сестры Зинаиды и бывший профессор духовной академии Антон Карташев. Главное правило – влюбленность друг в друга, целомудрие и тайна. Белому запрещают говорить о литургиях даже с Менделеевой.

24 февраля Белый наблюдает, как Зинаида Гиппиус собирает чемодан. Что она берет в Париж? Переплетенные книжечки, дневники, стихи, чулки, духи, ленточки.

– В Париже весна, – говорит Мережковский, немного грассируя.

25 февраля Мережковский и Гиппиус уезжают во Францию, где их уже ждет Философов. Белый провожает пару на вокзал и заботливо вручает Мережковскому упаковку пипифакса – пригодится в дороге. [1]

Последний зимний день 1906 года. В Петербурге вьюга. Сидя у окна, уставший от безденежья Михаил Кузмин впервые в жизни думает о самоубийстве.

Весна

1 марта Гиппиус и Мережковский приезжают в Париж, где их встречает Философов. Кто еще в Париже?

В Париже Бальмонт – он пьет и пишет стихотворение «Наш царь», в котором называет Николая II слепым убожеством.

В Париже Николай Гумилев – он слушает лекции в Сорбонне и изучает живопись. (Возлюбленная его Анна Горенко тем временем в Киеве – учится в гимназии и увлекается театром.)

В Париже Максимилиан Волошин – он, о боже, собирается жениться. Избранницей его стала художница, мистик и красавица Маргарита Сабашникова – она ждет жениха в Москве и в письмах называет его «моей Максюшей».

В Париже весна, в Петербурге весной не пахнет. На башню Иванова приходит бродячая кошка и остается там жить. Кошку называют La Vampa – у нее зеленые глаза, белые лапы и темные пятна по бокам. 2 марта кошка сидит в углу и слушает собравшихся: говорят об искусстве будущего. Андрей Белый пророчит смерть искусства, Вячеслав Иванов пророчит уход искусства в природу – человек будет творить живые миры. Кошка ничего не понимает. В дверном проходе стоит Зиновьева-Аннибал и машет красным хитоном, приделанным к палке, – так она призывает закончить бессмысленные разговоры и начать читать стихи. Кошка в ужасе: куда она попала?

Блок чувствует, что между ним, его женой и Белым что-то происходит. Он замечает взгляды, слышит недомолвки, не выносит напряжения, не хочет драмы – и отдаляется. Целыми днями он бродит понурый по городу и молчит. Возвращаясь вечером домой, он часто застает Белого и Менделееву вдвоем, но ничего не говорит – только улыбается и закрывается в своей комнате. Белый и Менделеева ходят в Эрмитаж, прогуливаются по набережной, разговаривают тет-а-тет и впервые откровенничают. Арлекин уводит Коломбину. Пьеро наблюдает за этим со стороны.

На что похожа жизнь Менделеевой с Блоком? Когда-то они познакомились, играя Шекспира в дачном театре: Блок был Гамлетом, она – Офелией. Чувства их были как нежные цветы, но вскоре после свадьбы цветы завяли. На место страсти пришли теории Блока о Прекрасной Даме, о темном начале физической близости, любовь их ограничивалась «редкими, краткими, по-мужски эгоистическими встречами», которые к 1906 году и вовсе прекратились. В марте 1906 года жизнь Блока и Менделеевой похожа на старый развалившийся дачный театр, в котором никто не хочет играть.

Прекрасная Дама Любовь Менделеева ничего не понимает в любовных делах и теряется: с одной стороны муж, который, кажется, к ней равнодушен, с другой – безумно влюбленный Андрей Белый. В разговоре она признается Белому, что весь этот культ Прекрасной Дамы, вся эта божественная премудрость и прочая картонная мистика – все это не про нее, все это мимо ее человеческой сущности, она – просто женщина. Белый смотрит на нее такими глазами, что становится ясно: он любит в ней и Прекрасную Даму, и просто женщину, и человека. Оставаясь наедине, они бесконечно целуются и не могут оторваться друг от друга. И вот он уже снимает ее тяжелые черепаховые гребни, достает шпильки, волосы падают, тяжелое дыхание, возня – но вдруг какое-то неловкое движение, и Менделеева отстраняется, вскакивает и убегает. Все-таки у нее есть муж!

– Я люблю Белого! Нет, я люблю Блока! Нет, я люблю Белого! Нет, Блока! – примерно так думает растерянная Любовь Менделеева той весной, примерно это она говорит почти свихнувшемуся от чувств Андрею Белому.

Белый считает, что должен бороться за Менделееву – пусть даже ценой собственной жизни – и решается объясниться с Блоком. И вот они стоят друг напротив друга, и вот Менделеева сидит в углу, свернувшись в комок. И вот – кульминационный момент.

– Я люблю ее. Я разнесу все препятствия между нами или уничтожу себя, – говорит Андрей Белый своему мистическому брату.

– Что же… Я рад, – выдержав паузу, отвечает Блок, и мистическое братство рушится окончательно и навсегда.

Менделеева и Белый договариваются так: Белый едет в Москву на пару недель и ищет средства, чтобы летом сбежать с Менделеевой за границу. Как только он уезжает, Менделеева с облегчением вздыхает и понимает: нет, она не любит Белого. Однако через пару дней она уже думает иначе. А через день снова думает по-другому. В Москву летит ливень писем: люблю – не люблю – люблю – не люблю. Белый на грани. Блок бродит по Петербургу и молчит. Все сложно.

Кузмин до сих пор думает о смерти: револьвер или мышьяк? Одно огорчает его: скоро Пасха, а самоубийца уже не услышит, как запоют «Христос Воскресе», не вдохнет апрельского воздуха, не увидит праздника.

Кошка La Vampa в мартовском настроении. Своим истеричным мяуканьем она мешает художнику Сомову, который пишет портрет Вячеслава Иванова и не может сосредоточиться. Впрочем, Сомов