Феодал. Том 2 - Илья Рэд

— Да, всего лишь миллион, я уже всё заплатил. Никаких проблем. Кажется, так нужно класть? — спросил я девушку.

— Позвольте, я вам помогу, — она быстренько сложила нож и вилку на тарелке параллельно друг другу. — Это значит: «я закончил», — она совсем неслучайно коснулась моей руки, когда убирала свою.

— Но «закончил» будет недостаточно информативно, — отметил я и прокрутил тарелку, чтобы приборы встали горизонтально. — Мне очень понравилось, — эта позиция означала «Превосходно».

— Вы быстро учитесь, барон, — прощебетала Натали.

— Он не барон, милая, — опять поправила маменька с явным вызовом в голосе, я уже ей не понравился.

— Пока не барон, — заметил я ей и осмотрелся кругом, на входе как раз послышались пререкания с бакенбардистым метрдотелем.

Всех, кого можно, я уже втайне занёс в «картотеку», но самым большим уловом был как раз Кислица со своей семьёй.

— Вы позволите? — извинился я и встал, чтобы подойти к вспылившему молодому человеку на входе, но интересовал меня не он, с ним была эффектная девушка в чëрном вечернем платье.

Её горделивая осанка, спокойная довлеющая красота и пронизывающий до глубины души взгляд сразу привлёк внимание публики. Она явно была из высшей лиги, уровень её молодого ухажёра недотягивал — это сразу бросалось в глаза. Он быстро вышел на эмоции, пытался бравировать своим положением, что-то доказывал и суетился, только ещё больше унижаясь.

Самое смешное, что я знал, кто она такая. Это была Марина Троекурская, мой адвокат.

Глава 3

Мясник

— Марина Васильевна, — поздоровался я и поймал на себе умоляющий взгляд. — Разве вы не должны были меня ждать в десять по поводу обсуждения моего дела? — я взглянул на наручные часы и постукал пальцем по стеклу. — Может, спешат? Владимир Черноярский, — представился я её раздражённому спутнику.

— Иван Спицын, — буркнул молодой человек, но всё же пожал руку, а потом вернулся со своим вопросом к метрдотелю. — Мой отец был уважаемым человеком в этом городе, стоило ему умереть, как всё, то хорошее, что он сделал, сразу забылось?

— Ваш батюшка почил? — удивился я и перевёл взгляд на Марину, та мне ничего не сообщила по поводу его смерти, сейчас она хотела только одного — поскорее убежать от сына своего бывшего компаньона.

— Какие-то мрази зарезали его на похоронах Троекурского, полиция их никак не может найти…

Я уже не обращал на него внимания и понял к чему чёрное платье.

— Подождите здесь, секунду, — попросил я и отошёл обратно к чете Кислица. — Мне очень жаль, это мой адвокат, случился срочный вопрос по слушаниям, так что в этот раз не получится мило поболтать, но мы с вами ещё увидимся, Антон Павлович. Скорее всего, когда я уже буду в другом статусе. Наталья Антоновна, Лариса Павловна, — кивнул я матери с дочкой, — получил изысканное удовольствие от знакомства с вами. Не успел похвалить ваши наряды. Уверяю, до этого обязательно дошло бы, но дела-дела.

— Та девушка ваш адвокат? — с сомнением спросила мадам Кислица.

— О да, Троекурская, она сейчас в трауре, — я быстренько оплатил счёт и распрощался со знатной четой, ощущая спиной, как они провожают меня взглядом.

— Марина Васильевна, это никуда не годится! — сердито сказал я, вклиниваясь в бесконечную ругань Спицына. — Я вам плачу такие деньги не для того, чтобы вы игнорировали меня. Потрудитесь сейчас же объясниться. Иван Геннадьевич, сожалею о вашем отце, но у меня на кону суд за наследство, — я взял под руку девушку и повёл её на выход, где любезный швейцар отдал мне оружие и открыл дверь.

— Марина, — крикнул вслед ухажёр, но та лишь беспомощно повела плечом.

— Он прав, Иван Геннадьевич, перенесём ужин на другой день…

Снаружи я сразу же подозвал извозчика, пока тот лопух не опомнился. Подав Троекурской руку, я помог ей взобраться, а после одним прыжком оказался внутри.

— Гони! — приказал я, махнув десятирублёвой бумажкой, и ямщик бодро тронулся, удаляясь от «Империаля».

Мы обернулись и увидели, как Спицын в ярости выбежал на улицу. Его комичный растрëпанный вид вызвал у нас приступ хохота.

— Пхх, смотри, он чуть не грохнулся со ступенек, — тронула меня за плечо Марина и снова рассмеялась, ей явно полегчало.

— Как тебя угораздило?

— Контора отошла ему по наследству, вот и пригрозил меня вышвырнуть, если не пойду с ним, что поделать? — философски заключила она.

— Но у вас же равные доли или я ошибаюсь? А и да, мои соболезнования по поводу папеньки, я не знал. Надо было сказать.

— И что бы вы сделали?

— Как минимум пришёл бы на похороны, вы сами не пострадали?

— Нет, Спицина убили возле другого выхода, мне повезло, — как-то слишком спокойно ответила девушка, — а по поводу долей тут печальная ситуация. Мой отец наделал больших долгов, к тому же на старости лет сильно сдал. Пришлось почти всё продать.

— Значит, мои догадки оказались верны?

— Вы о чём?

— По поводу «серой мыши», которую вы из себя разыгрывали.

— Мир мужчин жесток, Владимир, и таких, как я не воспринимают всерьёз. Лучше уж быть серой мышью, чем отбиваться от толп поклонников, мешающих учиться.

— Но сейчас вы больше не притворяетесь?

— Нет. Ни к чему.

— Объясните, — попросил я, поворачиваясь к ней боком.

Преображение просто колоссальное: вместо сутулой спины — осанка как в лучших благородных домах, ухоженные мягкие волны тёмных волос, здоровая бархатная кожа, увеличившаяся в размерах грудь, вся мимика расслаблена, в Троекурской сквозила одновременно женственность и уверенность не только в силе своей красоты. Она хорошо знала себе цену.

— Это моë последнее дело. Закончу его и открою свою практику.

— Смелое решение, — ответил я, — но есть ли у вас на это средства?

— Средства есть, Владимир Денисович, а что вы хотели вступить в долю?

— Сначала выиграйте мне дело, а потом посмотрим, — откинувшись на спинку сиденья, ответил я. — В ближайшие дни всë должно закончиться.

— Надеюсь, — сказала она и замолчала на какое-то время.

Я попросил извозчика отвезти девушку и проводил до дверей. В дороге мы успели поболтать о всяких пустяках, не хотелось говорить о делах в