Сказка о лягушке и золотом мече - Елена Ловина

Отец хмыкнул в ответ, видимо, соглашаясь с мнением мамы, властным жестом подозвал секретаря, шепнув ему пару слов, и отправил, по всей видимости, к судьям, а затем окутал пять тронов магическим непроницаемым куполом.

– Эль, поешь немного, пока эти старички приходят к единому мнению, – мама достала из своего магического мешочка, что носила всегда на поясе, тарелку с мясной нарезкой, ароматным хлебом, тонкими ломтиками сыра и сочными хрустящими овощами – то, чего мне не хватало.

– Спасибо, матушка, – пока я забирала тарелку, проявляла вежливость и улыбалась родительнице, на моей тарелке резко поубавилось продуктов, причем хлеба и овощей осталось много, а вот мяса и сыра – кот наплакал. – Вы, две проглотки! – возмутилась я, прижимая остатки снеди к груди. – Как не стыдно объедать голодную сестру, пересекшую несколько королевств, чтобы вернуться домой.

– Тебе срочно нужно поправиться в некоторых стратегических местах, – заявила Дери, запихивая в рот божественно пахнущий кусок говяжьего языка. Вот ведь вредина – ни кусочка мне не оставила.

– Да-да, а то платье на тебе немного висит, – закивала Трис, явно съевшая что-то мясное. – Мама, кстати, тебе еще и пирожных приготовила, а нам велела на них не накидываться – они все для тебя.

Я закатила глаза, и принялась жевать остатки мяса – не самые нежные кусочки, но до чего ж ароматные и вкусные. Все же наш повар – гений, не то, что в корпусе – там мясо было исключительно в рагу, похлебке или на вертеле и никаких изысков.

Тем временем, судьи пришли к единогласному мнению и отказали драконам в их требовании, сославшись на равные условия для всех участников. Отец снял полог, и мы услышали, как гундят ближайшие к нам мужчины.

– А в следующем туре нам запретят пользоваться магией, потому что среди нас есть не маги. Давайте их сразу выводить из строя, что ли.

Трис подавилась своим кусочком и закашлялась, папа сочувственно похлопал ее по спине так нежно, что чуть не отправил на турнирное поле раньше времени. А мы с Дери переглянулись. Каждая понимала другую без слов – нужно как-то помочь немагам, чтобы хотя бы тот, кто «не является фаворитом» старшей сестры, не вылетел из первого тура.

Глава 9

– Отец, подскажите, вы же во многих турнирах участвовали, – я придала голосу неуверенное выражение, словно ничего не понимала в сражениях, – у обычных людей есть хоть какие-то шансы выстоять против драконов?

Отец понимающе хохотнул, всем своим видом демонстрируя, что ни капли не верит моему неуверенному тону, потер подбородок, задумчиво глядя на поле, где выстроились в два ряда напротив друг друга участники турнира, и немного растягивая слова, выдал нам свое мнение.

– Лет сто назад, поговаривают, на таком турнире немаги и драконы объединились на время первого тура, правда, немаги драконам по силе не сильно уступали. Они из северных земель пришли – такие же здоровяки, как Загир…или сто лет назад драконы мелкие были – точно никто не скажет.

Мы с Дери синхронно повернули головы к Трис, что она по этому поводу думает. Ну, честно, должна же она правильно оценивать физические способности немага – на сколько он уступает в силе дракону. Ведь в первом туре никто не будет нянчиться с совершенно слабым противником. Вон, даже кузен Гилберт правильно оценил свои силы и не вышел на турнирное поле, хотя его называли – я четко слышала его имя.

Трис сжимала и разжимала пальцы, комкая платок, который так и не выкинула на турнирное поле, попеременно бледнела и краснела, но при этом молчала, как рыба. Интересно, пока она не увидела это полчище драконов, которые только и делают, что демонстрируют свои мускулы направо и налево, о чем она думала в плане возможной победы своего «не-фаворита»?

Про «не-фаворита» разговор отдельный – мужчины перед женщиной готовы горы свернуть, особенно если этот подвиг не нужно совершать вот прямо сейчас. У нас в корпусе таких – каждый первый. И самое смешное, я за три года победила многих, но именно они уверяли всегда, что способны обрушить небо. Ну, а мне они просто поддались.

– Девочки, кто из вас даст сигнал к началу турнира? – осведомился отец, и я, даже оборачиваясь, могла с уверенностью сказать – он улыбается.

– Конечно, Трис, – хором сообщили мы с Дери, а я следом зашептала сестре, помнит ли она детские шалости?

Сестра на меня посмотрела сначала, как на умалишенную, а по мере моего объяснения расплывалась в улыбке. Пока Трис с гордо поднятой головой и прямой спиной вставала со своего места, снимала с головы тонкую дымчатую вуаль, Дери проворно вытянула у нее из руки батистовый платок и принялась на нем писать послание.

«Помоги Лариону Третьему». Послание исчезло с платка и появилось у Загира. Дракон с недоумением принялся рассматривать буквы и хмурить брови. Так и подмывало спросить, на каком языке сестра писала послание?

Загир прочитал послание несколько раз (это если судить по времени), глянул недоверчиво на Дери, получил от нее утвердительный кивок и только после этого посмотрел на принца немагов. Честно говоря, ощущение было, что здоровяк не совсем правильно понял послание, потому что на Лариона он глянул лютым зверем – готов оторвать голову, не дожидаясь сигнала.

Мы с сестрой в ужасе посмотрели друг на друга и втянули голову в плечи, ожидая страшного, ведь вуаль старшей сестры, пролетев над всем полем, упала ровно между двух линий противников.

Бой начался, а Загир первым рванул в сторону немагов. Ужас на лице Трис был серьезным основанием сбежать из королевства прямо сейчас. Не сомневаюсь, когда от Лариона останется только мокрая лепешка, сестра быстро вычислит тех, кто навел здоровяка-дракона на мысль первым разделаться именно с этим немагом.

Что мы натворили? Ужас!

Месиво на турнирном поле не давало рассмотреть, кто кого бьет, кто уже лежит, а кого добивают. Только слышно, как герольд выкрикивает имена проигравших, сдавленные крики и стоны тех, кого пытаются вынести с поля и звон мечей. Те, кто оставался в сражении, дрались молча. И, слава богам, пока не выкрикнули имена ни Лариона, ни Загира, ни Фае… Два имени не выкрикнули – этого достаточно.

От звона оружия заболела голова, хотя последние три года этот звон сопровождал меня почти