Слова назидания - Абай Кунанбаев

щит народ. Тот, кто хочет, чтобы его почитал народ, домогается похвал своих соплеменников. А среди близких родственников хвастун сам себе судья и, конечно, возносит себя до небес.

Слово 22

Кто сегодня среди казахов достоин уважения и любви?

Баев невозможно почитать, потому что их, как таковых, нет. Баи должны быть независимыми, а эти, кого мы сегодня видим, не могут свободно распоряжаться даже собственным богатством. Враждуя с соперником, богач набирает себе сотню джигитов для защиты и платит им за службу скотом. При этом глупо полагает, что поступает так по своей воле. Нет, он не одаривает их по доброте или в благодарность за услугу. Природа богача такова, что он несет в себе смуту и раздоры, плодит проходимцев и рыцарей ночи, и в конце концов приходит расплата: богач сам становится их жертвой и униженно раздаривает свое добро налево и направо.

Не осталось и настоящих мурз — потом­ственных вельмож. Слово «мурза» в народе понимается как «щедрый». Так вот, теперь щедрых не найдешь, а кинешь камень и обязательно попадешь в мурзу, который только и умеет брать и давать взятки. Вот уж поистине: «Берущая рука привыкает и отдавать...»

Нет, и мурзы теперешние не достойны уважения.

Можно бы почитать биев и волостных правителей, но они получили власть не от бога. Они купили ее или выпросили. Как после этого заставишь себя склонить голову перед такими?

Приятно почитать сильных людей, но не стало среди них радеющих за добрые дела. А сильных в дурном хватало во все времена. Разве стоят они человеческой любви?

Хочется уважать умных, но не сыскать в степи благородных и совестливых. А на хитрость и коварство у людей всегда доставало ума. Разве достойны они человеческого внимания?

Уважал бы я невезучих упрямцев, убогих и беспомощных, но не из робости порой не решаются они сесть даже на лежащего вер­блюда. Если представится им такая возмож- ность,то, пока верблюд будет подниматься, они сумеют что-нибудь урвать.

Остаются хитрецы" и мошенники, а они не угомонятся, пока не сведут тебя в могилу. Ты им не нужен.

Так за кого же болеть на этой земле и кого любить?

Выходит, только за кротких, которые следуют пословице: «Жаждущий счастья избегает тяжб». Они терпят неслыханные унижения от воров, лиходеев и плутов, но плохи даже тогда, когда уступают свое кровное имущество. Судьба научила их безропотно отдавать одну половину своего достояния, чтобы спасти вторую. Скромнее их не найти на этой земле, и, может, стоит все же пожелать их благополучия!..

Слово 23

Есть у человека одна особенная радость и одно утешение, не делающие ему чести.

Радость эта такая: отыщет он в народе скверного человека, увидит чей-то дурной поступок, которого он сам никогда не совершил бы, и чувствует себя на седьмом небе. «Упаси аллах уподобиться такому!— замечает он не без удовольствия.—А ведь он считает себя человеком. Разве по сравнению с ним я не чист?.. Не лучезарен?»

Но разве всевышний сказал ему, что доста­точно быть лучше дурного человека? Где та светлая голова, которая убедила его, что он хороший только потому, что на свете есть люди недобрые и глупъе?

Когда распределяют призы на байге, в которой участвовало сто лошадей, то какой толк справляться у отставшего, скольких он перегнал? Какая радость от того, что за ним пришли, скажем, еще пять или десять скакунов?

Разве ценность человека определяется сопоставлением его с плохими людьми, а не с лучшими из лучших?

Часто человек находит утешение в том, что будто бы живет как и другие. «Нет ничего зазорного, если я не выделюсь среди людей,— рассуждает он с легким сердцем.— Той, кото­рый празднуешь со всеми,— самый великий той. Хвала всевышнему за успокоение».

Но разве аллах сказал ему, что довольно, если он не отстанет от толпы? Или поведал ему, будто им, всевышним, толпа не наказуема?

Кто знает: науку движет кто-то один или она достояние всех?

Кто ответит: разум — совокупность знаний многих или духовная сила одного?

И разве не нуждается заблудшая толпа лишь в одном человеке —ясновидце?

Что легче: когда в доме больны все или половина семьи здорова?

Что лучше в дороге: когда изнурены все лошади или когда половина из них не в со­стоянии продолжать путь?

Лучше, когда от джута разоряется весь народ или какая-то его часть?

Так почему же для глупого должно служить утешением существовование безмозглых дураков?

Разве жених убедит невесту, если скажет, что у него дурно пахнет изо рта только потому, что в его роду у всех так пахло?

Вряд ли невеста будет удовлетворена и скажет ему: «Будь как и все в твоем роду, не выделяйся среди них».

Слово 24

-Земной шар населяет свыше двух миллиардов человек, казахи же составляют около двух миллионов!

Казахи по-своему стремятся к богатству, овладению ремеслом и знаниями, по-своему дружат и враждуют.

У них свои понятия о хвастовстве и силе.

Всем отличаются казахи от остальных на­родов: не спуская глаз выслеживают друг друга, не смыкая глаз враждуют друг с другом, обкрадывают самих себя.

А ведь есть на свете города с населением, превышающим три миллиона человек, немало можно найти людей, трижды обошедших всю землю.

Почему нас не интересует жизнь других народов?

Неужели нам суждено вечно быть на ножах друг с другом? Быть посмешищем в глазах всего мира? Или, может быть, настанет день, когда среди казахов исчезнут воровство, ложь, сплетни и вражда, когда казахи научатся приумножать свои стада честным путем и усвоят искусство и ремесла других народов, когда они овладеют знаниями?

Не верится в это, когда видишь, как двести человек зарятся на сто голов скота, и знаешь, что они не успокоятся, пока не уничтожат друг друга.

Слово 25

Обучать детей хорошо, но, чтобы они служили своему народу, надо учить их родному языку. На нашей земле это становится почти невозможным. Сейчас люди стараются сперва разбогатеть, а потом дать образование детям на арабском и персидском языках.

Голодному человеку нелегко сохранить благоразумие и честь, еще труднее сохранить постоянное стремление к наукам. Бедность и, как следствие, вражда с родичами часто приводят человека к беде: он втягивается в воровство, прибегает к насилию и коварству, привыкает к плутовству. Только тогда, когда человек свободен от заботы о куске хлеба, он са!м чувствует необходимость знаний и культуры и -прививает эту жажду своим детям.