Книга 1. «Мы наш, мы новый мир построим…», 1917–1938 - Андрей Константинович Сорокин

Сначала Московский комитет партии, а затем Президиум ЦКК квалифицируют письмо Троцкого как «попытку организации фракции» на платформе, «противопоставленной проводимой ныне нашей партией в лице ее Центрального Комитета политике». Президиум ЦКК солидаризуется с общей линией ЦК, призовет к сплочению членов партии «вокруг Центрального Комитета». Будет решено созвать пленум ЦК и ЦКК для обсуждения поставленных Троцким вопросов[692].

В поддержку позиции Троцкого 15 октября появится так называемое Заявление 46-ти, подписанное сторонниками Троцкого и членами фракции «Демократический централизм», которая ранее потерпела поражение в ходе дискуссии о профсоюзах. «Начавшийся с конца июля этого года хозяйственный и финансовый кризис, — скажут подписанты, — …безжалостно вскрыл неудовлетворительность руководства партией как в области хозяйства, так и особенно в области внутрипартийных отношений». В письме будет подчеркнуто «прогрессирующее, уже почти ничем не прикрытое разделение партии на подбираемых сверху и прочую партийную массу…» Секретарская иерархия все в большей степени подбирает состав конференций и съездов, превращая их в распорядительные совещания этой иерархии. Сложившийся внутрипартийный режим в заявлении будет назван «режимом фракционной диктатуры в партии», авторы потребуют его устранения и установления «режима товарищеского единства внутрипартийной демократии»[693].

«Заявление 46-ти»

15 октября 1923

[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 171. Д. 25. Л. 58–63 об.]

Для обсуждения внутрипартийного положения в конце октября состоится совместное заседание пленумов ЦК и ЦКК РКП(б). Перед пленумом Троцкий и члены Политбюро, представлявшие большинство, еще раз обменяются письмами. Политбюро объявит Троцкого «зачинщиком» борьбы против ЦК «в трудный момент международного положения». Накануне пленума Троцкий направит в адрес его участников, Политбюро, ЦКК новое развернутое письмо[694].

Не имея возможности разбирать здесь подробно содержание полемики и аргументацию сторон, отметим, что при обсуждении социально-экономических проблем споры велись вокруг вопросов кризиса развития, с которым столкнулась советская экономика. Никаких непреодолимых препятствий для сближения позиций сторон, конструктивного диалога и компромиссных решений, в общем, не было, что Сталин через несколько лет и докажет, заимствовав целый ряд предложений Троцкого и его сторонников и всячески затушевывая их происхождение. Главным препятствием для достижения конструктивного компромисса стал конфронтационный тип социальной и политической культуры, к которой принадлежали все стороны развернувшегося политического конфликта, и стремление к политическому лидерству, которого добивались основные участники политической борьбы. Причем обсуждение институциональных проблем в силу указанных причин в большинстве случаев персонифицировалось, приобретало вид и форму межличностной полемики, когда успешная или безуспешная компрометация личности оппонента оказывала прямое влияние на ход и результаты дискуссии.

Именно во время этой осенней дискуссии 1923 г. Троцкий огласит ряд персональных претензий в адрес Сталина, мимо которых трудно пройти. 23 октября он направит в ЦК ЦКК еще одно письмо.

В нем Троцкий продемонстрирует близость позиций Ленина и своих по целому ряду важнейших вопросов текущего момента — о месте Государственной плановой комиссии (Госплан), монополии внешней торговли, принципах строительства Союза ССР, реорганизации Рабоче-крестьянской инспекции (Рабкрин) и ЦКК. И сделает это с документами в руках, прямо апеллируя к обнародуемым им текстам Ленина. Сталин на протяжении всей своей карьеры выстраивал легитимность своей политики и политического режима в целом, настаивая на прямой преемственности их ленинскому наследию, и потому развенчание Троцким этого мифа в глазах партийной элиты было для Сталина особенно болезненным. Кто знает, какую роль в судьбе этих людей сыграет их осведомленность о взаимоотношениях партийных вождей, когда в будущем Сталин начнет принимать персональные решения, разворачивая Большой террор.

Едва ли не самая громкая из претензий в адрес Сталина со стороны Ленина, о которой рассказал Троцкий, раскрывает детали закулисных переговоров, имевших место в большевистской элите по национальному вопросу. Троцкий напомнит о той записке Ленина в свой адрес, которая уже не раз упоминалась на страницах этой книги, с просьбой «взять на себя защиту грузинского дела в ЦК партии…»[695] Троцкий тогда предложил Ленину показать эту его записку и статью от 30 декабря об автономизации членам Политбюро, «чтобы добиться перемены курса в национальном вопросе наименее безболезненным путем». Ленин запретил Троцкому сделать это. «Ни в каком случае, передал мне В.И. через секретаря, — напишет Троцкий. — Он (речь шла о т. Каменеве, который отправлялся в Грузию) расскажет все Сталину, а Сталин пойдет на гнилой компромисс и обманет»[696]. Об этом эпизоде Троцкий уже рассказывал ранее — на заседании Президиума XII съезда партии. Теперь он вынес эту нелестную ленинскую характеристику Сталина на обозрение, в общем, всему политическому истеблишменту Советского Союза. Этот шаг был тем более важен, что Троцкий специально подчеркнул прием, взятый на вооружение большинством Политбюро, — «вовлечь в нынешние спорные вопросы имя т. Ленина, представляя дело так, будто бы, с одной стороны, есть продолжение политики т. Ленина, а с другой — борьба против этой политики» [697].

На совместном заседании пленумов ЦК и ЦКК РКП(б) в октябре 1923 г. Троцкий заявит о существовании «тройки» в Политбюро (Сталин — Зиновьев — Каменев), описав ситуацию так: «В Политбюро есть другое Политбюро, и в ЦК есть другой ЦК»[698]. Заявит он и о том, что ЦКК стала орудием Секретариата ЦК во внутрипартийной борьбе, отвергнет обвинения в свой адрес во фракционности и бонапартизме. Сталин в ответ повторил оценки, данные ранее на Политбюро, заявил, что Троцкий через голову ЦК обратился к членам партии, чем создал обстановку фракционной борьбы, и призвал пленум осудить поступок Троцкого. Обсуждения поставленных Троцким вопросов по существу допущено не будет. Зато будет принята «резолюция об ошибочности выступления т. Троцкого и о правильности линии Политбюро, Оргбюро и Секретариата…»[699] Сталин предварительно целенаправленно сформирует состав участников заседания, о чем свидетельствует, например, шифротелеграмма в Закавказский крайком РКП(б), в которой рекомендуется пригласить на заседание по два представителя от наиболее крупных пролетарских парторганизаций, список которых будет сообщен дополнительно[700]. Постановления пленума будет решено не обнародовать.

Шифротелеграмма И.В. Сталина в Закавказский крайком РКП(б) о созыве экстренного пленума ЦК РКП(б)

18 октября 1923

[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 167. Д. 9. Л. 90]

Заявление Л.Д. Троцкого в Политбюро ЦК РКП(б) о выступлении И.В. Сталина на партактиве Краснопресненского района о партийной дискуссии

6 декабря 1923

[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 171. Д. 26. Л. 188]

Политбюро, однако, под давлением еще