Бремя сильных - Андрей Олегович Рымин

Ну а снаружи и поселок, и воды Великого озера и берега Зеленухи заливала темнотой ночь. Весть о том, что в землянке вождя договорщики перешли к трапезе, разлеталась со скоростью ветра. Люди, ждавшие новостей, успокаивались. Преломленный хлеб — знак надежный. Пусть не явное обещание дружбы, но уж точно — гарантия безопасности для пришедших. Теперь-то им смерть не грозит. А раз так, можно и на другое надеяться. Что другое — известно. Предложение Громовержца народу по нраву пришлось, и особенно беженцам, кто с ордой уже успел повстречаться.

Потихоньку в успехе своих начинаний уверились и посланцы Ярада. Трой с Арилом сидели на шкурах, вкушая предложенные угощения. От обилия выпитой браги в голове Лиса мысли малость замедлились — пришлось возлияния ограничить. Понимал, что нельзя перебрать. Тигр тоже цедил содержимое кружки глотками. Уж безухий-то толк в осторожности знал. Настроение родичей поднялось, тревоги на время отхлынули.

«Ночь пройдет, и, скорее всего, на совете поддержат их план, — делал выводы Лис, вспоминая о чем сегодня кричали в толпе. — Говорил же седобородый Сайгану, что вождям кланов на совете слово дадут. Эти-то насмотрелись на демонов. Всяко выберут бегство».

— Вижу, брага не лезет, — ухмыльнулся Рат, сидевший рядом с Арилом. — Вот, попробуйте ягодный вар. От него голова по утрам не болит.

Родичи с благодарностью приняли кружки с напитком. Приятная на вкус, чуть-чуть кисловатая жидкость весело полилась в животы. Седобородый, продолжая улыбаться, внимательно наблюдал за тем, как питье исчезает в желудках гостей.

Дальше пирующим поднесли сладкие фрукты, но Арил уже понял — наелся. Наелся и очень устал. Глаза стали сами собой закрываться. Лиса неодолимо потянуло в сон. Охотник хотел было встать и начать разговор о ночлеге, но ноги ему отказали. Язык вдруг потяжелел, прилип к небу толстым неподъемным бревном. В голове помутнело. Все вокруг поплыло. Последнее, что успел подметить Арил, падая на бок, — Трой пытается разогнать сон, хлопая себя по щекам. Свет померк, и остались лишь звуки. Но и они постепенно слабели, слабели, слабели…

* * *

Рат соврал. Голова не просто болела, а буквально раскалывалась на части. Сушь во рту накопилась такая, что все мысли немедля сводились к воде. В животе все бурлило, а веки предательски слиплись. Тем не менее Лис через силу разомкнул глаза и попытался подняться. Не тут-то было! Только сейчас до Арила дошло, что он связан. Руки и ноги опутаны прочной лозой. Или это веревка? Точно! В Племени из такой только сети плетут. Как же так⁈

Слегка приподняв голову, охотник попытался осмотреться. Через дыру-дымоход в землянку проникало достаточно света, но почти весь обзор загораживало тело лежавшего рядом Троя. Тигр тоже был связан, но дышал, что уже хорошо.

— О, проснулся. — Этот голос было не спутать с иными.

В два рывка пленнику удалось перевернуться на другой бок, и Арил тут же встретился взглядом с вчерашним радушным хозяином. Скрестив ноги, Одрег сидел на полу в паре шагов от Лиса. Вождь загадочно улыбался. Сжатая в кулак волосатая рука протянулась к Арилу.

— Узнаешь? — Ладонь великана раскрылась.

Лис вздрогнул — в лапе Одрега голубел Звездный камень.

— Узнаешь. По глазам вижу. — Улыбка Мирта из загадочной превратилась в просто довольную. — Значит, лазили камушку в брюшко. Ох, любопытные. Мальчишки — они и есть мальчишки. Хоть Зарбагом пугай, хоть Ярадом… Не боитесь, что кара последует?

— А сам-то? — прохрипел пленник. — Твой проступок во сто крат хуже. Громовержец всевидящ. Жди теперь гнев его.

— Всю ночь жду, — рассмеялся гигант. — Жив здоров, как видишь. Сдается мне, врете вы все. А не все, так половину уж точно. Сейчас вот шамана дождемся, проверим кое-чего и решим стоит ли совет созывать. Только сначала ты все нам расскажешь по новой. Ты или твой безухий дружок. Посмотрим, кто из вас самый сговорчивый. Поверь, на мои вопросы отвечать в радость. К честным я милостив — покалечу не сильно.

Сердце Арила заколотилось в груди, пойманной в силок куропаткой. Страх застыл в горле комком и проступил на лбу потом. В слова Одрега верилось безоговорочно. Парень не сомневался, что теперь этот жуткий человек выпытает из них с Троем всю правду. Да и какие уж тут сомнения, когда взмокший от ужаса Лис прямо сейчас был готов отвечать великану, начни тот расспросы. Правда, с этим вождь не спешил. Видно, ждал остальных.

— Презабавнейшая этот ваш камень штуковина, — сменил тему беседы гигант. — И как не странно, не только вас одних слушается. Неужто вы думали, что мы все здесь дурачье недалекое? Не разберем, что к чему?

— Ничего мы не думали, — робко возразил Лис. — Мы помочь вам хотели. А вы с нами так.

— Ты же с нами хлеб преломил, — прохрипел очнувшийся Трой. — Не по людским законам, вождь, поступаешь. Одну же еду делили.

— Ха! — хохотнул Одрег. — Он меня еще законам учить будет. Я здесь закон! Раз хлеб делили — убивать не стану. И на том спасибо скажите.

В этот момент шкуры полога раздвинулись, и в землянку протиснулся воин-охранник.

— Владыка, шаман возвратился.

— Впускай!

Мирт шустро шмыгнул обратно, а вместо него на пороге жилища вождя появился другой человек. Полосатая тигриная шкура, заменявшая вошедшему плащ, весила наверняка немало, но старик и не думал сутулиться. Клыкастая верхняя челюсть животного, сохраненная при разделке неведомым мастером, нависала над узким лицом. Тонкий крючковатый нос разрезал щетку пышных усов на две части, свисая до самой губы. Собранная в три хвоста борода ниспадала на грудь, где еще одним чувствительным грузом висело несколько пестрых ожерелий. Чьи-то крупные зубы сменялись какими-то камушками, костяными фигурками и совсем непонятно чем. Ворох бус был настолько объемным, что, казалось, без помощи посоха старец просто не сможет ходить.

Шаман — а уж это точно был он — уверенно преодолел все четыре земляные ступени и остановился напротив вождя. Тусклые серые глаза смотрели на Одрега с вызовом.

— Зачем меня оторвали от таинства⁈ — вместо приветствия сердито поинтересовался старик. — Я только кости раскинуть успел, а меня уже тянут назад. Ты же сам послал меня к Священному дубу. Туда, знаешь ли, топать неблизко.

— Не шуми, борода, — нахмурился вождь