Заговор 20 июля 1944 года. Дело полковника Штауффенберга - Курт Финкер

Руководители восстания в Берлине, как показывают все свидетельства, не имели достаточно надёжных боевых групп для решения неотложных задач первого часа. Разве не дало бы им внезапное нападение на гестаповскую тюрьму Принц-Альбрехтштрассе или на лежащий прямо у ворот Берлина концлагерь Заксенхаузен сотни соратников по борьбе, обладающих ясным представлением о политической цели? Разве не должны были захваченные радиостанции беспрерывно передавать в эфир воззвания, извещения и разъяснения? Разве не следовало немедленно занять типографии, чтобы наводнить Берлин и его пригороды волной листовок с призывом к восстанию? И наконец, разве не было необходимо устранить Геббельса и других нацистских главарей и немедленно передать весть об этом по радио? Однако всего этого только лишь выборочно названного здесь сделано не было. Это были не просто «упущения», нет, в этом выразился характер самой акции. Заговорщики желали захватить власть с помощью военных, отдающих команды по телеграфу и телефону, без массового движения. Воззвания и призывы по радио были подготовлены, но обратиться с ними к народу руководители переворота хотели только после того, как власть уже будет крепко находиться в руках вермахта. Полностью отойти от этой концепции не смог и Штауффенберг. Это объективно противоречило бы реакционным целям группы Гёрделера.

Поэтому вполне отвечает характеру и взаимосвязи событий то, что метко написал в своих воспоминаниях Фриц Зельбман[30] — в то время заключённый концлагеря Флоссенбюрг: «Весть о покушении на Гитлера в июле 1944 г. пришла к нам в лагерь с опозданием и прозвучала весьма невнятно. Разумеется, мы радовались этому сигналу о существовании заговора среди людей из самого близкого к нацистам слоя и проклинали неудачу покушения. Но когда я услышал, что руководителем заговора был Карл Гёрделер, которого я знал по периоду своей работы в Лейпциге как обер-бургомистра города и закоренелого реакционного чиновника, мне стало ясно, что ничего путного от этого пошедшего вкривь и вкось заговора ожидать было нельзя; просто погибло несколько хороших людей, принёсших себя в жертву сомнительному делу»58.

Прежде чем проследить дальше события в Берлине, бросим взгляд на положение в других военных округах и в оккупированных нацистами областях59. Здесь реакционный характер заговора выразился ещё отчётливее.

В Штеттине (II военный округ) всё нацистская знать, НСДАП, местные власти и вермахт праздновали 20 июля десятилетие пребывания гауляйтера Франца Шведе-Кобурга на его посту. Заместитель командующего армейским корпусом во II военном округе генерал Киниц, узнав между 18 и 19 часами о покушении на Гитлера, сразу сказал, что злоумышленники могут быть только из «партийных кругов», и тем самым вызвал в избранном обществе бурное возмущение. Начальник его штаба полковник Штаудингер между 17 и 18 часами получил оба основных приказа «Валькирия», но затем услышал сообщение по радио о неудаче покушения. Не желая мешать Киницу во время празднования, он проинформировал его о полученных приказах только после 20 часов. Тем временем Киниц уже получил по телефону указание Кейтеля не выполнять берлинские приказы. Хотя генерал не предпринял ровным счётом ничего, гауляйтер и его окружение насторожились. Запасная эсэсовская часть, располагавшаяся в предместье Штеттина Немиц, изготовилась к обороне, установила проволочные заграждения и пулемёты. Около полуночи Киниц и Штаудингер особо заверили гауляйтера в своей лояльности.

В Дрездене (IV военный округ) в штабе военного округа находился лишь дежурный офицер, который и получил первый приказ заговорщиков. Он сразу же вызвал в штаб всех находившихся в пределах досягаемости офицеров и одновременно известил гестапо. Заместитель командующего армейским корпусом генерал Виктор фон Шведлер, посвящённый в заговор, лишь усилил охрану своего штаба и стал выжидать дальнейших событий. Тем временем поступили контрприказы Кейтеля. Вечером Шведлера и его офицеров вызвали на виллу гауляйтера Мучмана, там у них отобрали оружие и местный высший начальник СС и полиции фон Альвенслебен потребовал, чтобы они назвали имена «политически ненадёжных» офицеров.

В Касселе (IX военный округ) начальник штаба полковник фон Плате получил первые приказы «Валькирия» около 19 часов 30 минут, хотя поступали они уже с 18 часов. Он поднял по тревоге войсковые части и усилил охрану штаба. Заместитель командующего корпусом генерал Шеллерт, вернувшись в 21 час из служебной поездки, решил сначала посоветоваться с гауляйтером Кур-Гессена Герландом, однако затем всё же подписал приказ об аресте трёх имевшихся на территории военного округа гауляйтеров, в том числе и пресловутого Заукеля. Поднятые по тревоге части получили приказ действовать. Во Франкфурте-на-Майне они заняли почтамт, телеграф, главный вокзал и радиостанцию. Но трое гауляйтеров оказались «бесследно исчезнувшими». Тем временем из ставки фюрера начали поступать контрприказы, и около 22 часов 30 минут операция была прекращена. В сопровождении вооружённой охраны в штаб явился гауляйтер Герланд и потребовал отчёта в содеянном.

В Нюрнберге (XIII военный округ) несколько офицеров уже были готовы отдать приказ войскам действовать, однако сначала они запросили Штутгарт и Мюнхен, как поступают там. Так как там бездействовали, то пассивными остались и здесь.

В Мюнхене (VII военный округ) в заговор был посвящён начальник оперативного отдела подполковник Троссер. Под предлогом учений на местности он сосредоточил у Штарнбергского озера пехоту, танки и инженерно-сапёрные части. Однако, получив сообщение о попытке переворота, он ничего не предпринял. Гауляйтер Гизлер решил арестовать заместителя командующего армейского корпуса генерала Крибеля, посчитав его предводителем офицерского бунта. Крибель бежал в Аугсбург к швабскому гауляйтеру Валю и попросил у него защиты!

В Кёнигсберге (I военный округ) заместитель командира армейского корпуса в момент, когда из Берлина поступили первые приказы «Валькирия», находился на охоте, 1-й офицер штаба округа (начальник оперативного отдела) подполковник Эрдман был посвящён в заговор, но не предпринял никаких действий, хотя для ареста нацистского руководства гау был специально предназначен танковый разведывательный батальон. Узнав о покушении, гауляйтер Кох Приказал сразу же поднять по тревоге отряды штурмовиков и подчинённую ему особую часть.

В Праге командующий войсками вермахта в протекторате Чехия и Моравия генерал Фердинанд Шааль получил первые приказы «Валькирия» примерно в 18 часов 30 минут. Он приказал привести войска в состояние боевой готовности, однако никаких мер против нацистских главарей и СС не предпринял. Со своей стороны государственный министр Карл Герман Франк поднял по тревоге войска СС. Шааль попытался заключить с закоренелым нацистом Франком соглашение, но контрприказы и здесь положили конец слабым зачаткам операции.

В других военных округах или районах, подчинённых военному командованию, за исключением Вены и Парижа, произошло весьма немногое или же не произошло