Победители и побежденные. Полководцы СССР и Германии. 1941-1945 - Алекс Бертран Громов

Гота (3-я танковая группа), которая вечером перешла под прямое командование группы армий. У танковой группы Гудериана (2-я танковая группа) дела обстоят далеко не так гладко». Фельдмаршал не раз упоминает в дневнике знаменитую оборону Брестской крепости: «Противник продолжает удерживать цитадель в Брест-Литовске…» И позже: «Оказывается, кое-какие бункеры цитадели Бреста все еще продолжают держаться, и наши потери там высокие».

Приграничное сражение складывалось не в пользу Красной армии, но при этом фон Бок констатировал: «Русские упорно сопротивляются. Замечено, что в боях часто принимают участие женщины. Согласно показаниям военнопленных, политические комиссары стимулируют солдат к сопротивлению рассказами о том, что мы убиваем всех пленных! Тут и там русские офицеры стреляются, чтобы избежать плена».

Сам фельдмаршал имел репутацию сторонника если не гуманного, то хоть сколь-нибудь приличного обращения с мирными жителями и военнопленными. Он терпеть не мог Гиммлера и эсэсовцев, «завернул» печально известный приказ о комиссарах. Настаивал, чтобы каратели не трогали население «в пределах моего сектора фронта», впрочем, тут же оговариваясь: «Если речь не идет о вооруженных преступниках…» Впрочем, нетрудно заметить, что при всем этом основной его заботой было поддержание дисциплины в войсках, что могло стать весьма затруднительно при вседозволенности.

Иногда фон Бок делал парадоксальные выводы, например, предполагая, что хитроумный план Сталина состоит в том, чтобы целенаправленно переложить заботы о прокормлении жителей европейской части России на Германию.

Из дневниковых записей фон Бока вырисовывается и картина изрядной неразберихи, сопутствовавшей даже первым дням немецкого вторжения в СССР, когда контрудары Красной армии еще не вносили масштабную сумятицу в ряды наступающего вермахта. «Наибольшую опасность для нас представляет наша собственная артиллерия!» – писал он. Плюс непонимание между командирами, борьба интересов и самолюбий… Запись от 26 июня гласит: «Утром приехал Браухич. Я до такой степени был раздражен изданным им приказом о преждевременном смыкании клещей, что, когда он поздравил меня с достигнутыми войсками группы армий «Центр» успехами, я проворчал: «Сомневаюсь, что в этом «котле» нам достанется большая добыча».

11 июля фон Бок отправил своего начальника штаба к фельдмаршалу Клюге с настойчивым и ехидным вопросом: «Не следует ли приостановить атаки, чтобы не расходовать зря силы наших драгоценных танковых частей в безнадежных сражениях?» Ответ гласил: «Нет, противник всюду демонстрирует признаки слабости и готовности к отступлению. Очень важно, чтобы мы усилили давление на всех направлениях». Фон Боку оставалось только мрачно констатировать: «К сожалению, я таких признаков до сих пор не заметил…»

Точность как донесений, так и выполнения распоряжений тоже регулярно оставляла желать лучшего: «Чтобы обезопасить себя от всяких неожиданностей, я попросил Грейффенберга снова поднять вопрос Полоцка в разговоре с начальником штаба 9-й армии. Этот разговор представляется мне совершенно необходимым, так как Векман тоже пытается обойти мои рекомендации. Он сказал:

«Итак, фельдмаршал требует, чтобы мы сегодня же заняли Полоцк!»

Между прочим, я ничего подобного не требовал! Векман также сказал:

«Мы не можем пройти мимо Полоцка, потому что противник нас оттуда атакует».

Однако, согласно предыдущим рапортам армии, противник в Полоцке демонстрирует абсолютную пассивность».

А начальник штаба 4-й армии Блюментритт, по словам фон Бока, жаловался ему, «как трудно осуществлять командование бронетанковыми группами по причине того, что армия никогда не дает ему четкой картины происходящего и не ставит его полностью в известность о своих планах!»

Битва за Минск

25 июня немецкий 39-й мотокорпус вышел на подступы к Минску. Также к городу прорвались три танковые дивизии. В этот день с утра к фон Боку прибыл главный армейский адъютант Гитлера – Шмундт, который передал, что «фюрер интересуется, насколько велика будет зона окружения под Минском, а также выражает беспокойство относительно того, сумеют ли наши чрезмерно растянутые войска принудить к сдаче оказавшиеся в окружении крупные силы русских». Фон Бок связался с начальником штаба 3-й танковой группы фон Хюнерсдорфом и сообщил тому, что главной задачей является не продвижение вперед, а завершение окружения советских войск между Белостоком и Минском: «Хюнерсдорф сразу же со мной согласился, но заметил, что дороги в этом районе на редкость плохие!»

28 июня к вечеру подразделения 20-й танковой дивизии Гота достигли северо-западной окраины Минска и вошли в город. В Минском котле оказались окружены части Красной армии – а именно, остатки 3-й, 10-й, 13-й и 4-й армий. «Русские осуществляют повторные попытки выбраться из «котла» в тех пунктах, где давление «клещей» усиливается. Это приводит к серьезным кризисным ситуациям в некоторых местах – в особенности, на правом крыле 4-й армии (на фронте XXXXIII армейского корпуса Хейнрици). Гудериан возобновил атаки на Барановичи! Пора бы уже с ними разделаться, особенно учитывая то обстоятельство, что Гот основательно продвинулся в направлении Минска, где вынужден в одиночку отбивать сильные контратаки русских танков. Между тем, если мы хотим создать новый, более крупный «котел», клещи в том районе необходимо начать смыкать, пусть даже ценой кое-каких издержек».

Иной раз цена оказывалась неожиданно высокой: «Полевые командиры рапортуют, что русские делают вид, будто сдаются, после чего открывают по нашим войскам ураганный огонь. Подобные действия так обозлили наших людей, что они убивают на своем пути всех подряд. Впрочем, русские с нами тоже не церемонятся и, согласно рапортам, добивают наших раненых».

Вскоре нейтральное слово «издержки» сменяется у фон Бока куда более эмоциональным описанием ситуации: «Это не работа, а какое-то дьявольское наваждение! Если мы задействуем для этого в районе Минска танки ударных групп, они будут скованы там до тех пор, пока не будет ликвидирован весь Белостокско-Минский «котел». А я хочу как можно быстрей выйти к Днепру или, по крайней мере, захватить мосты через Березину – чтобы не драться за эти мосты позже. Так что придется заниматься этим сейчас. Надо было замыкать кольцо окружения не у Зельвы и Минска, а на Березине!»

Тем временем немецкая армия продвигалась на восток, а фон Бок отправился вслед за наступающими частями, продолжая скрупулезно фиксировать свои наблюдения: «Дорога Белосток – Волковыск на всем своем протяжении являет сцены полного разгрома. Она загромождена сотнями разбитых танков, грузовиков и артиллерийских орудий всех калибров. Люфтваффе неплохо потрудились, обрабатывая отступающие колонны. Здесь противнику был нанесен тяжелый удар… Говорят, положение в Минске просто ужасное. Большой город превратился в груду развалин, среди которых в поисках пищи бродит гражданское население. Один офицер из моего штаба докладывал, что видел тысячи голодных и безоружных русских солдат, которые, покинув Минск, без всякого контроля с чьей-либо стороны двигались в сторону Слуцка. Я приказал 2-й армии сделать все возможное, чтобы перехватить этот поток и направить его в