Полное собрание стихотворений и поэм. Том IV - Эдуард Вениаминович Лимонов

произошла, но

мы её не заметили…

Беккета, Кафку, Ионеско сменили другие короли…

Пришли иные поколения с более лёгкими вкусами…

«Третье облучение…»

I

Третье облучение

Чувствую – Чернобыль.

Нет, не кровотечение,

Радиоедкая пыль,

Третье облучение

Рот – как перцовый слой

Смерти идёт обучение

Жизни дают отбой…

II

Ну будут они без меня жить,

Стареть и ругаться, хамить

Я ангелом светлым, из хрусталя

Выглядывать буду «Ну как там Земля?»

Прозрачным, ухоженным светлым лучом

Пройдусь по их норам с мечом…

Ну самки? И что, но ведь самочий крик

Тебя не встревожит, старик

Небесные сферы, защитный покой

В кого же я чуждый такой?

«Нету негра на старом балконе…»

Нету негра на старом балконе

Жан-Эдерн навсегда опочил,

Убежала малышка-пони

Улетел в небеса крокодил…

Из закрытого поколения

Я остался один как струна

И небесного поселения

Удивительна белизна

Авионом мы души пронзаем,

Если в вату слепых облаков

Как киты-кашалоты ныряем

За изделиями богов

Нету негра на старом балконе,

Пляс де Вож, суета, антишар

Убежала ты пони в попоне

Только я догонять тебя стар

Наташа

Она не знает, что я вскоре вышел из тюрьмы

Она не знает, что я родил двух детей.

Все подвиги нацболов в последующие годы

Она не увидела, поскольку была мертва.

История моей жизни представляется ей

Скорее несчастной.

Ведь она оставила наш мир,

Когда прокурор запросил мне 14 лет строгого,

В ночь со 2-го на 3-е февраля 2003 года…

И я не должен был утверждать там на

Rue de Turenne в беседах с нею

Что самая лёгкая смерть – смерть от

овердозы героина…

«Ты можешь уйти на тот свет и красивым…»

Ты можешь уйти на тот свет и красивым.

Необязательно уходить сизым и сивым

Поэтому не приглядывайся к своим изображениям в зеркалах,

Это жена Пушкина была, говорили, красива, такая что «Ах!»

Потом была, правда, старуха.

И ухо зацеплялось на портретах за ухо…

Плюнь, и каким умрёшь, таким и умрёшь!

Я только не хочу, чтобы меня выставили в гробу для невёжд

Именно, именно, именно так.

Не хочу, чтобы на меня глазел каждый мудак

А я не смогу вдруг встать

И в морду дать…

«Я презирал тех, кто никогда не работал на заводе…»

Я презирал тех, кто никогда не работал на заводе

Я сорвал пыжиковую шапку с головы старого

еврея в день, когда меня комиссовали,

то есть признали негодным к службе в армии

Я был мускулистое чудовище, молодой пролетарий

С окраины, я-таки был…

Куда там герою «Брат Два», куда там…

Ему далеко до меня…

Да я был крайне правый…

Как осколок стекла без оправы…

«Трава растёт монотонно…»

Трава растёт монотонно

У неё нет вспышек гнева,

Так же монотонно жуют коровы

В Монголии нет сенокоса

Они выгоняют свои стада в холмы

И стада пасутся, послушные им

Монголы монотонно на мотоциклах

Сопровождают свои стада

Поблёскивая хромированными деталями

И опираясь ногами о землю

как во времена Чингиз-хана

Привязывают свои мотоциклы

Планета никуда не торопится,

Торопятся лишь европейцы…

«И вот гудки над Хадсон-Ривер…»

И вот гудки над Хадсон-Ривер

Идёт могучий пароход

Везёт пахучие мешки вам,

И кашляет, и вверх плюёт…

И углекислоту, и соли

Идёт и от воды дрожит

Бы мог кататься в чистом поле

Но здесь спешит как Вечный Жид

Снуют весёлые матросы

И боцман проклинает мать

все подчинённые курносы

И не хотят заболевать

Как бы щегол на вечной крыше

Свисток в зубах его горит

Он, как Христос чудесный, дышит,

Хотя спелёнутый лежит

О, боцман, о больная клетка

Когда-то, в прежние года

Была и у него соседка

Шалунья девочка тогда…

«И худенький я как подросток…»

И худенький я как подросток,

И вешу немного кило

И даже уменьшился ростом

Но жив, в этом мне повезло…

Ещё поживу сколько можно

Ещё похожу, пожую

На девок взирая безбожно.

Работу свершая свою

«В окраске месяца…»

В окраске месяца —

«хочу повеситься»

А в форме облака —

большое яблоко

висит и светится…

Когда с буддизмом мы

Связались, милые

Реки Орхон шумы

Ночных огней дымы

Что и с Калигулой, то и с Атиллою…

И с чингизидами

С зелёной свастикой

С формальдегидою

С змеиной пластикой…

«Шаман рычит…»

Шаман рычит

Рычит шаманка

Как бы мотор урчит

Фашистов танка.

И бледный свет луны

Струит обмылок.

Смотрите, пацаны,

Как космос пылок…

«Нету Карпова, нет Ковалёва…»

Нету Карпова, нет Ковалёва

Нет Ситенко, Ревенко нет

и Савенко, честное слово,

обкоптил уже белый свет.

Хватит жить! Хватит резать лука!

Да и устриц с шампанским нам

Хватит! Это такая мука

Как слоны себя бьют по ушам…

«Будем свежий воздух есть…»

Будем свежий воздух есть?

Или в ванну мне залезть?

Из волос пуская дым

Хорошо быть молодым…

Где лежит наш Жан-Эдерн

Мой полковник одноглазый

Подчиняюсь я приказу

Богу Одину зачем?

Paris, Paris, Paris-City,

Где вы прошлые сидите

Natasha и Вельзевул

Вот он гривою махнул

И струи ночного газа

И печаль, и Жан-Эдерн

Ну и вот. Глотайте сразу

Чистоту небесных скверн

Из волос пуская дым

Хорошо быть молодым…

«Он с интересом следил за своим…»

Он с интересом следил за своим

умиранием.

Такой он был человек.

Влетел в Абхазию через 27 лет.

Надо же было