Полное собрание стихотворений и поэм. Том IV - Эдуард Вениаминович Лимонов

кем-нибудь стать…

Кодорское ущелье

Под жарким солнцем ты лежишь

Своею рваной щелью

Своими реками шуршишь,

Кодорское ущелье

Стремится шина в пустоту

Зловредный сван крадётся,

Уконтропупили мечту

грузин мы где придётся

Смотрело НАТО на Восток,

И выстроило браво

Казарму, посмотри сынок!

Какая прелесть, право!

О двух прекрасных этажах

И там кровати были!

Грузины в четырёх стенах

Здесь словно в лодке плыли!

Но вышиб ей российский танк

Мозги однажды ночью

Коровы бродят кое-как

Ничейные воочью.

Во внутренностях у пустой

Казармы долголицей

«А ну, корова-девка, стой!»

Корова стала птицей.

Душистых рек хитёр оскал

И зелени в три слоя,

Там над Кодором я стоял

Вчера ещё без боя

Зелёное епископское удостоверение в кармане джинсов

Я не нашёл сложенного вдвое

епископского удостоверения в кармане.

А мне нужно было от него избавиться

У меня из-за него могли возникнуть

крупные неприятности. Ведь я же не епископ.

Удостоверение, сложенное вдвое, было приготовлено

мною, чтобы положить его на дно пакета

с мусором

После получасового размышления я понял,

что удостоверение мне приснилось.

Потому я и не нашёл его сложенного вдвое

в кармане джинсов.

Не вошедшее в сборники

«А губы Вас теплы и сухи…»

А губы Вас теплы и сухи

И бёдрышки прекрасной шлюхи.

Мадмуазель, да нет, мадам вернее,

Прижмитесь же ко мне плотнее

Сквозь шорох золотых чулок,

Чтобы чувствовать весь трепет ног.

Мадам, мадмуазель вернее,

На Вашей пламенной горящей шее,

На вашем б, на вашей п, в дыре

Как бы чулок разорван на бедре.

24 апреля 2010 г.

«О, дочь еврейского народа…»

О, дочь еврейского народа!

Прими меня в себе, урода!

Атиллу, гунна, потрошителя,

С небес проклятого мучителя,

О, волоокая, о ты!

Одета в облик наготы…

25 апреля 2010 г.

«Им было по-звериному больно…»

Им было по-звериному больно!

Им было космически больно,

Когда им неумело обрубали руки

И недорубали шею.

Им было божественно больно!

Но их боль не останавливала других,

Всегда находились свежие люди —

Те, что умели не увидеть впереди палача,

Чтобы нести на крыльях идею

Национального спасения страны, где нет зла,

Истинного Бога, Пресвятой Девы,

Национального спасения…

Так пусть же и нас,

Скромных скифских граждан,

Граждан Сцифии, Скифии, скифов,

Наполнят наивность и храбрость,

Наивность и ярость.

Тех, кому было по-звериному больно!

В конце концов боль ведь не длится долго,

Она обрывается в прохладную вечность,

В спокойную благоуханную вечность…

В веч…

3 мая 2010 г.

«Пахнет почками, мочой…»

Пахнет почками, мочой.

Май спокойный и дождливый.

Птицы чикают пугливо,

Скрыты в кроне молодой.

И младенцем, и селёдкой,

И созревшею молодкой,

И разбуженным червём

Пахнет в городе большом…

Будешь есть червей? Возьми?

Ну-ка красного портвейна

Вот, товарищ мой, глотни!

Не вино, конечно, с Рейна…

Рыбий запах, грудь большая,

И разорванный чулок —

Грустная весна какая…

Плакать хочется, дружок?!

Что бессмертия не будет,

Что Китай непобедим,

Что богов создали люди,

И теперь мы их едим…

3 мая 2010 г.

«Сам бы сел на Тополь-М…»

Сам бы сел на Тополь-М,

Чтобы Кремль разделать в крем.

4 мая 2010 г.

Гимн триумфальной площади

(исполняется на мотив «Варяга»)

На площадь, сограждане, все по местам!

Где в тучах, – главой Маяковский,

Не справиться с нами всем мрачным ментам,

Не справиться власти московской!

Пришли, чтоб свободу у власти отнять,

К свободе стремятся народы,

Пришли за свободой, и будем стоять,

Пока не добьёмся свободы!

Давать ли нам площадь или не давать?

Железные ставить барьеры?

Отныне и вечно не будут решать,

Ни мэры, ни милиционеры!

Свобода, свобода, свободы, свобод!

Мы требуем, нас не уймёте!

Собрался на площадь российский народ,

И мы не уйдём, вы уйдёте!

Родилось движение «Тридцать один»,

Бледнейте, тряситесь Тандемом,

Довольно, насильники! Впредь не дадим,

России быть вашим гаремом!

Свобода, свобода, свободы, свобод!

Мы требуем, нас не уймёте!

Собрался на площадь российский народ,

И мы не уйдём, вы уйдёте!

«Сидел паук Навальный…»

Сидел паук Навальный

Он сети разбросал

И в эти его сети

Старик-Рыжков попал.

С Немцовым-интриганом

Михал Михалыч друг

Но главным уркаганом

Навальный станет вдруг!

«Всё по-иному на Соломоновых островах…»

Всё по-иному на Соломоновых островах,

Чем когда ели капитана Кука…

Заводик дымит, добывают фосфаты…

Танкер потерпел крушение вблизи берегов…

Нефтяное пятно добралось уже на песчаные пляжи,

птицы нефтью отяжелели, умирают, кричат…

Дохлая рыба с приливом-отливом белыми брюшками кверху…

Нужно было съесть тогда вместе с капитаном всех-всех

английских матросов,

Эх вы, не сообразили, голозадые дикари!

«Над Грецией солнце всходило…»

Над Грецией солнце всходило

И всё изумительно было,

Всё так же сиял Парфенон

Был только Брюссель потрясён.

На смерть Жданчика

Этот парень съел последний в своей жизни салат

махнул ножом

Не надо было выступать против солдат

Армия отличается стальным хребтом

Армия это асфальтоукладчик

Это жуткая штука, сын

бедный, с Петровского завода мальчик

Военные увезли свою гроздь машин

Комментарии

«А старый пират…» (2009–2010)[2]

«Я Вас любил как самый добрый зритель…»

«Величие моё Вы не узнали! / И Гений мой, он мимо Вас прошёл, / И во Вселенной, а не в кинозале, / Где ничего не стоит слабый пол». Интонационно восходит к есенинскому «Письму к женщине»: «Любимая! / Меня вы не любили. / Не знали вы, что