"Санта-Барбара". Компиляция. Книги 1-12 - Генри Крейн

с хмурым выражением чтица, полицейский очень хорошо соответствовал тусклому раннему утру и вписывался в интерьер обшарпанного помещения, в котором он двигался легко и уверенно. За те полчаса, что он ходил взад и вперед перед Джо, Джейд и Марисой, это были его первые слова, обращенные к ним, если не считать приветствия. Не глядя на Джо, он сказал исключительно Марисе:

— Мадам Перкинс. Вам нужно будет зайти в комиссариат, чтобы дать свидетельские показания и подписать заявление.

Затем видя, что Мариса не отвечает, он счел нужным настоять, прежде чем выйти в дверь вместе со своим Напарником.

— Нужно подать заявление, мадам Перкинс, поверьте мне. Слишком многие люди пытаются сами реализовать свои представления о справедливости.

А Джо молча проводил его взглядом.

Было почти четыре часа утра, когда Джо неожиданно проснулся. Он не сразу понял, что глухой звук, который разбудил его, был звук взрыва и произошел он в его собственном доме, поэтому спустя несколько секунд, Джо бежал в гостиную. Мать была уже там. Она испуганно рассматривала проем в стене.

— Мама, — закричал он, — вызови пожарных. А я займусь остальным.

Но Мариса в ту минуту ни на что не была способна. Это сделала Джейд, а потом они вдвоем, залив ковер и диван водой, смогли потушить огонь.

Приехавшие пожарные были уже не нужны, но на всякий случай залили всю комнату белой пеной. Потребовалась генеральная уборка, чтобы привести комнату в жилой вид. На счастье, ущерб оказался небольшим — пострадал один диван, который вообще‑то Марисе и не нравился. Еще обгорели пара занавесок и кое–где обои. Прибывший на место полицейский сразу установил по траектории, что взрыв произошел от бомбы с малой разрушительной мощностью.

— Это, наверно, петарда, — пробормотал полицейский и стал искать камень, к которому она, скорее всего, была привязана.

Камень быстро нашли — он лежал под креслом. Полицейский сделал заключение о том, что лучше закрывать ставни окон на ночь.

— Все в порядке, мама? — тихо спросил Джо, когда власти наконец оставили их.

Она положила руку ему на колено:

— Все в порядке, сын.

— Мама, наверно, папа был прав. Я действительно навлекаю несчастья на этот дом. Может быть, мне лучше уехать?

— Нет, Джо. Твое место здесь. Ты не должен отступать. Иди до конца, борись. Кроме того, ты мне нужен, чтобы тушить пожары.

Джо наклонился и поцеловал ее. В этом поцелуе слились признательность, сыновняя нежность и восхищение.

— Согласен! Будем драться!

Пробило восемь часов, когда он подошел К высокой черной решетке виллы Кепфелла. Хороший спортсмен, он проделал весь этот длинный путь пешком за короткое время. Центр города просыпался позже, чем пригороды. И пока он шел, его встречал только лай брехатых собак. Нисколько не раздумывая, он нажал на внешнюю кнопку интерфона. Из громкоговорителя, вделанного в камень, послышалось какое‑то шуршание, затем голос. Это был голос Филиппа.

— Да.

— Это посыльный из кампании «Remstock and К». Срочная посылка для господина Кепфелла.

— Господин Кепфелл уехал.

— Это срочно, — повторил Джо, не пытаясь даже переделать свой голос.

— Подождите.

Джо услышал, как выключили интерфон, и машинально толкнул дверцу ворот, но дверца не поддалась. Наконец автоматически открылись обе створки больших ворот. На аллею медленно выезжал большой черный лимузин, и Филипп показывал сидевшему за рулем человеку рукой за ограду. Джо понял, что ему уже не нужно Идти к Кепфелл у, потому что Кепфелл сейчас сам подъедет. Джо притворился, что изучает свои ботинки, и поднял голову в последний момент. Когда он поднял голову, Кепфелл был перед ним.

— Я сожалею, господин Перкинс, но мне не о чем с вами разговаривать.

— Господин Кепфелл, только что в мой дом забросили бомбу. Только чудом никого не ранило. Я надеюсь, что вы не одобряете такого рода действия.

— Не одобряю и сильно сожалею об этом, но твое присутствие в Санта–Барбаре крайне нежелательно. Тебе следует покинуть Санта–Барбару, господин Перкинс. И ты знаешь — почему.

Кепфелл сделал знак своему шоферу.

— Я не виновен, господин Кепфелл, — прокричал Джо. — Я не убивал вашего сына. Это ошибка.

Сквозь шуршание гравия под колесами уходящей машины он услышал голос Кепфелла:

— Келли видела вас, Перкинс. Вы убийца. Уходите. Это ваш последний шанс!

Машина набрала скорость.

У провидения нет лица, и при встрече его не всегда можно узнать. Джо Перкинс убедился в этом уже сегодня утром, когда спускался с холмов, горько переживая безнадежность своей вылазки. Он входил на Келлингтон–стрит, и тут рядом с ним остановился мотоцикл. Сидящий за рулем человек бросил к его ногам какой‑то предмет, а затем с шумом сорвался с места. Джо на секунду подумал о новой петарде, но предмет величиной с теннисный мячик совсем не казался опасным. Любопытство пересилило в нем, и Джо поднял таинственный предмет. Это был всего–навсего небольшой камушек, обернутый листком бумаги, скрепленной липкой лентой. «Еще один сюрприз», — подумал Джо.

Бумажка оказалась запиской: «Приходите в полночь в здание островной кампании на перекрестке Анна–Гаппа. Я смогу вам помочь» И подпись: «Доменик». Было ли это провидением в самом деле, Джо Перкинс этого не знал и решил туда пойти.

Для Ченнинга Кепфелла–старшего неприятности, начавшиеся с утреннего свидания, на этот день еще не закончились. Изрядно потрепав нервы на нефтяных скважинах, где трудности множились в геометрической прогрессии, он и. дома не нашел ожидаемого покоя. Когда он зашел к Келли в ее маленькую квартирку, девушка как раз собиралась поехать обедать В город вместе с Питером и Мейсоном. Она лучилась красотой, и Кепфелл, поздравив себя с идеей морской экскурсии, сделал дочке комплимент. Но отец чувствовал, что между ним и дочерью словно пробежала тень. Естественно, это была тень Джо Перкинса. В его появлении он никого не мог винить и вслух сказал:

— Я хочу, чтобы этот Перкинс убрался отсюда тотчас же.

Ответ Келли его ошеломил.

— Папа, он у себя дома. Здесь у него семья. С юридической точки зрения он совершенно прав, — и, поцеловав его в щеку, выпроводила из своей комнаты под предлогом того, что она не может больше заставлять Питера ждать.

Спорить с Келли Кепфелл не мог — ее объяснения вполне логичны. А раз так, значит, она не одобряет поведения отца, не разделяет его взгляда на Джо… Человека, которого он считает воплощением зла. А как еще он мог называть убийцу своего сына? Как? Так и не найдя ответа