Балтика (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

class="p1">Появлению Слизова капитаны судов радовались несказанно. Гвардейские поручики и капитаны, они всего несколько недель как вышли в море, и советы опытного флотского служаки были как нельзя кстати.

– Благодарствуем, Петр Борисыч, как велели, так все в точности и сделаем! – кричали они вслед слизовской шлюпке.

Когда Слизов уже прошел всю линию и повернул назад, ядро разбило шлюпку. Подштурман Петров был разорван пополам. Самого Слизова тяжело контузило, но его выловили из воды матросы с ближайшего каика.

Очнувшись, Слизов, обхватил руками голову:

– Ишь, как оглушило, голова прямо на куски раскалывается! Такая уж, видимо, у меня судьба! При Чесме, взорвавшись на «Евстафии», на мачте по морю плавал, теперь вот снова искупался в водичке финской!

* * *

Зиген обманул Балле, обещая, что в скором времени его поддержит. На самом же деле бросил одного против всей шведской флотилии. Отсюда и страшные потери. Расчет был верен – даже если победа добыта не будет, то виновным окажется Балле, не справившийся с противником.

Тем временем маленькая эскадра Балле изнемогала в неравном бою. Никакого результата все еще не было, а потери множились с каждой минутой.

Ко второму часу на судах начали кончаться ядра. Капитаны кричали Давыдову:

– Андрей Иваныч, ядер на полчаса и осталось! Чего дальше-то делать будем?

– Что имеете под рукой, тем и палите!

Теперь, то одна шебека, то другая переходили на книпели, древгагель и картечь. В ход шло все.

К этому времени шебека «Летучая» уже едва держалась на воде. На палубе не пройти от трупов. В интрюме по пояс воды. Командиром на «Летучем» адъютант графа Чернышева, храбрец Рябинин. Не усидел генерал-адъютант в Петербурге, отпросился на действующий флот. Теперь дважды раненный Рябинин едва стоял на ногах.

– Держаться! – кричал он матросам. – Держаться! Чем дольше продержимся, тем легче нашим в северном проливе!

Все офицеры шебеки тоже переранены. До половины команды перебито. Вначале боцманматы считали пробоины – когда перевалило за сотню, плюнули, а на кой ляд считать, и так вот-вот на дно пойдем!

Вскоре с правого борта, которым вели бой, в строю осталось всего несколько пушек.

Последний оставшийся в строю мичман советовал Рябинину развернуться левым бортом, где еще имелись целые орудия. На это генеральс-адъютант пожал плечами:

– Зачем? Пока будем ворочать, нам столько пряников накидают, что не возрадуемся, к тому же ядер у нас и так кот наплакал, хватило бы хоть на правый борт!

Еще через полчаса из крюйт-камеры прокричали:

– Все, отвоевались! Шабаш! Ни ядер, ни пороха!

– Поднимайте сигнал бедствия! – велел Рябинин, играя желваками. – Свой долг мы исполнили до конца!

Обрубив якоря, шебека потянулась к островку Товаури. Матросы, как могли, из ружей отстреливались от канонерских лодок, которые пытались окружить разбитую шебеку. Но много ли сделаешь ружьем против пушек? На помощь «Летучей» поспешил на дубель-шлюпке капитан 1-го ранга Денисов. Отбился от канонерских лодок и вывел шебеку за боевую линию. Место «Летучей» немедленно заняла шебека «Легкая» и судно «Осторожная».

Пока Денисов управлялся с «Летучей», был убит командир флагманского «Симеона» капитан-лейтенант Грин, и Денисову пришлось срочно вступать в командование ведущим бой фрегатом.

Только вступил в командование – снова новость: любимцу принца Винтеру оторвало руку.

– Я уже командую авангардом и «Симеоном», теперь придется еще принимать под начало и арьергард!

В три часа пополудни сигнал «терплю бедствие» выкинул пакетбот «Поспешный». Давыдов подозвал к себе штурмана Екимова.

– Съезди на «Поспешный», выведи его в тыл!

На подходе Екимову с пакетбота кричали, что командир и все офицеры перебиты, а их живых осталось всего два десятка.

– Кто у вас за главного? – прокричал штурман.

– А я главный и есть! – перевесился через фальшборт один из матросов. – Только спасать нас уже поздно!

– Это еще почему?

– Да тонем, однако!

Вывести «Поспешный» не удалось. Он уже не слушался руля. На обратном пути в шлюпку Екимова одновременно угодило сразу два ядра, но штурман чудом уцелел.

Четверть часа спустя флаги «терплю бедствие» уже развевались на бомбардирском «Перуне». Спасать его вызвался последний из штурманов «Симеона» Яров.

– Ты, Матвей, заведи верпы и попробуй бомбарду назад хоть немного оттянуть. Пусть хотя бы отдышатся! – велел Денисов.

Но ничего не вышло. Буксиры перебило ядрами, а шлюпку Ярова также разбило вдрызг. Сам Яров саженками доплыл до «Симеона».

– Живой остался, и то ладно! – махнул рукой Денисов, глянув на мокрого штурмана.

Рядом нервно расхаживал взад-вперед по палубе Балле. Оберинтендант особо ни во что не вмешивался, полагаясь во всем на опытного Денисова.

А впереди уже терпела бедствие шебека «Быстрая». Мимо нее ветром в сторону шведов сносило «Поспешный». Взорвать пакетбот было уже нечем, ибо пороху не осталось и горсти. Последние оставшиеся в живых матросы побросались за борт. Лучше уж утопнуть, чем в плен постыдный! На «Поспешном» остались лишь раненые. Тонущее судно досталось шведам.

– А, черт! – ругался Денисов. – А это еще кто к нам лезет?

По штормтрапу на фрегат взобрался лейтенант Борисов с «Перуна». Мундир у лейтенанта разорван, лицо в саже и волосы сожжены.

– Капитан-лейтенант Сенявин ранен! Все снасти перебиты, команда выбита, пороха и ядер более нет! – доложился он единым духом. – Что делать?

– Что делать, что делать! – схватился за голову Балле. – Умирать только и осталось!

– Вон там под берегом прижимное течение! Постарайтесь веслами и рулем приткнуться к ближайшей скале. Если повезет, может, и уцелеете. Больше ничем помочь не могу! – отвел лейтенанта в сторону Денисов. – И да поможет вам Бог!

Из воспоминаний Сергея Тучкова: «Мачты и даже борты были совсем сбиты, и он, конечно же, пошел ко дну, если бы в рассуждении тяжелых его орудий не имел такой наружной обшивки, или баргаута, как большой линейный корабль, а потому ни одно ядро ниже ватерлинии не могло пробить его насквозь. Все люди, составлявшие экипаж оного, были убиты или тяжело ранены. При сем случае и я получил три сильные контузии обломками дерева и канатом в ногу, в грудь и в голову. Все посылаемые на помощь к оному фрегаты возвращались с большим уроном, быв в опасности сами погибнуть. Наконец, адмирал, отступя еще со своей линией, послал к нам шлюпку, чтоб спасти живых и легкораненых людей, а корабль оставить неприятелю.

Хотя я был очень слаб, но хотел загвоздить пушки; но в таком расстройстве ничего нельзя было найти и так я, выстреля из заряженных орудий, пустил в запал каждого по ядру. И сие помогло нам несколько при отступлении. Ибо шведы, приметя приставшую к кораблю шлюпку, послали на нескольких баркасах отряд пехоты. Едва успели мы сойти в шлюпку с одного