Ханет - Дора Штрамм

оказались на самом краю обрыва. Под ними, словно открытая ладошка, раскинулась небольшая, уютная лощина. Окруженная со всех сторон высокими деревьями и отвесной стеной скалы, она была защищена от ветра и непогоды. Посредине поляны мелькали огоньки, играла тихая, нежная музыка, такая красивая, что от нее захватывало дух, и в солнечном сплетении все трепетало от восторга.

— Что это? — тихо спросил Нейтан. — Кто там живет? Духи леса?

Тилшарг улыбнулась, словно восхищенный ребенок.

— Это феи, лесные феи. Идем.

Глава 20. Феи и сказки

Они спустились к поляне по едва заметной крутой тропинке. Остановившись между деревьями, Тилшарг достала из кармана куртки два свертка и протянул один из них Нейтану.

— Возьми, это угощение для фей. А теперь подождем. Они должны увидеть нас и пригласить.

Нейтан кивнул, не сводя глаз с мелькающих в воздухе крохотных созданий. Вот феи заметили гостей и замерли. Музыка смолкла, в воздухе повисла тишина.

Теперь, когда двигались только светящиеся крылышки, удерживая фей на одном месте, Нейтан смог, наконец, разглядеть их и понял, что уже видел прежде подобных существ. В Табирнии их называли эльфами, и держали парами в клетках, словно экзотических певчих птичек. Стоила пара эльфов очень больших денег, поэтому позволить себе таких домашних «питомцев» могли только богатые люди. К счастью, у Нейтана хватило выдержки, чтобы промолчать. Рассказывать сейчас об этом, явно было совершенно не к месту и не ко времени: к ним уже подлетала процессия, состоящая из пяти эльфов. Все они были одеты в наряды из осенних листьев, у одного на голове красовался маленький, золотой ободок-корона.

Тилшарг жестом показала на себя, на Нейтана и поклонилась. Король эльфов поколебался мгновение, разглядывая гостей пытливыми, непропорционально большими раскосыми глазами, а потом показал на себя, на поляну за своей спиной и поклонился в ответ. Остальные повторили его жест и поклон. И тут же, по всей поляне, разлетелся серебристый смех, словно эльфы только и ждали, когда на их праздник пожалуют гости.

— Удивительно… — прошептал Нейтан. А ведь люди и не подозревали, как прекрасны могут быть эльфы в естественных условиях, не ограниченные пространством клетки.

— Я знала, что тебе понравится! — довольно прогудела Тилшарг. — Идем!

Они последовал за королем и его свитой к большому пню, вокруг которого собралось особенно много фей. Тилшарг с торжественным видом развернула и положила на него свой сверток — огромный лист неизвестного Нейтану растения, наполненный крупинками цветочной пыльцы — золотистыми, белыми, фиолетовыми и красными. В листе Нейтана оказался кусок медовых сот.

Над поляной вновь зазвучала музыка — легкая и нежная, словно журчание горного ручья или перезвон серебряных колокольчиков. Эльфы пустились в пляс, закружились вокруг гостей, радостно смеясь. Сперва они опасались Нейтана, старались облетать его стороной, но быстро осмелели и даже, в благодарность за угощение, сплели венок из багряных листьев и аккуратно опустили ему на голову. Отлетев в сторону, малютки прижали крошечные ручки к груди, любуясь своим творением.

— Спасибо, — улыбаясь, поблагодарил Нейтан и поклонился.

Феи снова прижали руки к сердцу, а потом протянули их Нейтану, ладошками вверх.

— Этот жест называется: «Аллот'ткааму» — «Даю тебе свою любовь», — пояснила Тилшарг. — Ты им нравишься.

— Я тоже должен так сделать? — спросил Нейтан и, когда Тилшарг кивнула, повторил жест фей. — Они очень славные. Я рад, что ты привела меня сюда.

Эльфы, очевидно воодушевленные жестом Нейтана, снова закружились вокруг, кладя на его открытые ладони все новые и новые подарки. Это были и круглые, гладкие шишки, словно натертые воском, и затейливые веточки деревьев, похожие на животных, и связки сушеных ягод, нанизанных на тонкие, словно волоски, нити.

— Они дарят то, что собрали летом, — пояснила Тилшарг, растроганно наблюдая за происходящим. — Феи любят красивые и полезные вещицы.

— Спасибо… спасибо… — благодарил Нейтан, с поклоном принимая каждый новый дар. Ему уже было неловко, что они сами подарили феям так мало. — Мы ведь придем еще, правда? Я хочу принести им что-то…

— Придем, но только весной. Если бы я знала, что ты им так понравишься, взяла бы с собой побольше подарков!

Тилшарг вывернула карманы, ища, чем можно отблагодарить фей. Ее носовой платок, блестящая пуговица, несколько плоских камушков-фишек для затрикия быстро перекочевали к обитателям поляны. Отдать бы пришлось куда больше, если бы не король эльфов, приказавший оставить гостей в покое и продолжать веселье.

Эльфы кружились вокруг угощения. Нейтан и Тилшарг уселись прямо на землю и им поднесли по чарочке хмельного меда в отполированных до блеска желудевых шляпках. В пальцах Тилшарг эта «чарочка» буквально утонула. Нейтан с улыбкой отсалютовал своей феям и поднес ее к губам. Капля меда растаяла на языке, и на мгновение Нейтану показалось, что он чувствует не только его сладкий вкус, а видит залитый солнцем луг, чувствует дуновение ветра, ласково играющего с травой и красно-белыми шариками цветов, слышит жужжание пчел, перелетающих с цветка на цветок.

— Клевер, — уверенно сказал он. — Забавно. Я вдруг как будто наяву увидел эти цветы.

Нейтан отдал подлетевшему эльфу опустевшую чарочку и придвинулся ближе к Тилшарг, прислонился плечом к ее горячему плечу. Странное дело, от мрачного настроения, охватившего его днем, не осталось и следа. Сейчас, сидя в диком лесу, он вдруг начал осознавать, что прежняя жизнь, семья, королевский двор, бывшие друзья, все его планы, надежды и чаяния, как будто подернулись пеленой забвения. А может быть, на самом деле, это случилось раньше, просто он сам все никак не мог отпустить прошлое и не понимал, что уже не принадлежит ему. Пожалуй, впервые с момента отъезда из дома вдруг почувствовал себя по-настоящему счастливым. Уходили прочь, отступали все дальше во мрак воспоминания о доме, сожаление о годах, проведенных в Академии, о даре, которым он не сможет больше пользоваться. Растворялись в темноте, окружающей поляну, воспоминания о последних часах перед отъездом, которых он боялся так, что не позволял себе даже вспоминать о них: застывшее лицо матери, каменно-тяжелое молчание отца и слова бабушки: «Нейтан должен уехать. Отпустите его, если не желаете смерти вашего первенца и гибели всей семьи. Ему не суждено стать следующим герцогом, не он продолжит наш род». Тогда он молча повернулся и ушел к себе — собираться. Родители не проронили ни слова. Они уже все решили, для них старший сын умер в тот момент, когда был схвачен вместе с другими заговорщиками. Им пришлось отречься от первенца, иного пути не было. Нейтан понял и принял это, он сам готов был пожертвовать собой ради благополучия семьи, но сердце все равно