Древнее сокровище - Зинаида Порох

— Причём тут фараоны? Ведь земля эта, где клад зарыли, всегда была рус… — попытался вклиниться майор.

— Да что ты об этом знаешь? — полоснул его гневным взглядом маг. — Ту землю, что под кладом, я ещё при царе выкупил. Она моя! Поместье я хотел там строить, да власть сменилась! И моя купчая превратилась в бумажку. Вместо благородных царей и дворян сели на трон подлые стервятники и мечтательные дураки! И стал прав тот, у кого за спиной стервятник есть. А всех дураков они вскоре извели!

Майор никак не предполагал, что тут начнут шатать устои общества — не его это конёк, политика. И не так долго он живёт — как этот, чтобы про царей и фараонов рассуждать. Но попытался спорить.

— Есть закон…

Сказал и замолчал. Какой закон? Ведь общественное устройство меняется, а законы — вслед за ними…

— А ты за меня тут не подписывайся, Ратобор! — вмешался в разговор Калина. — Отдам я клад государству, аль нет — не тебе знать! — угрюмо изрёк он от стены. — Пущай Аринина дочь сказывает, как с им быть! Не ты!

— И я також щитаю… — заявил Михалап с полу.

Но тут вернулась Арония и все притихли, так и не узнав мнение домового на этот счёт. А он тоже ведь долгожитель — при царях жил.

— Да ты за стол садись, всё ж, Михалап, — сказала она, ставя перед гостями банку с вареньем, как оказалось — малиновым.

И стопку стеклянных розеток. А как же, князя в доме принимает, хоть и вороватого. Он для неё Шабли 1899 года не пожалел.

— Та не, я на полу — так звычней, — отмахнулся домовой, тут же норовя зачерпнуть большой ложкой из банки малинового варенья и съесть его на ходу.

Видно, эта ягода у всяких странных существ из потустороннего мира особо чтилась. Арина придвинула ему на край стола розетку и положила в неё доверху варенья. Которая тут же исчезла и оказалась на полу, рядом с чашкой чая.

— Так что же там было — со Смугляком-то? — светски обратилась Арония к Ратобору. — Почему он у тебя вне подозрений? И что у него за дворец?

На Чурова она специально не смотрела. Маг — хоть и разбойник, а норовит ей сбыть полклада немереной цены, а тот решил его забрать и государству отдать, даже не спросив её. Для него закон всегда был превыше всего.

— Представляешь, дорогая, в Африке у Смугляка действительно имеется огромный дворец! — так же светски улыбаясь, рассказывал Ратобор. Будто не он только что кричал на майора — такой душка сразу стал. — Смугляк хоть и врал, что Полина Степановна съела у него вагон еды, но эта еда у него действительно уходит чуть не вагонами. Народу во дворце — прорва! Жён — не менее двух десятков. Детей и внуков — не пересчитать! — рассказывал он, попивая кофе и светски оттопырив мизинец — хотя его чашка была приличных размеров. — Все беспрерывно бегают по этажам, готовят тонны еды, едят её, потом отдыхают, пока жара спадёт. Сорят, убирают, ругаются, мирятся. Детей нянчат да целуют, а потом их бьют и журят. Кто там слуги, кто хозяева — не поймёшь. Жёны наряжаются, поют и постоянно бранятся — из-за Смугляка, — весело рассказывал он, прихлёбывая кофе. — Не думал я, что семья забавно! Мне даже там понравилось! — зачем-то подмигнул он Аронии.

Та дёрнула плечом — мол, что во всём этом хорошего?

— Откуда у Смугляка столько народу набралось? Он же в могиле сидел! — с недоумением спросил Калина. — Сказывал — прятался там от колдунов.

— Да — пока все, кто за ним охотился, не вымерли! — кивнул маг. — Он на них мор напустил и ждал, пока окочурятся. Только колдуны живучие оказались, долго сопротивлялись. Эти чернокнижники и злые чародеи свои заговоры имели, не сразу ушли, да пришлось. А потом Смугляк из могилы вылез и на радостях женился на местной красавице, — усмехнулся он. — Ну, по их понятиям, конечно — фигуристая такая, Монифой звать. А у неё двоюродных и троюродных сестёр оказалось штук десять — тоже красивые и упитанные. А потом и их племянницы подросли — ещё краше. Смугляк на всех женился — Монифа за них очень просила, поскольку в бедности её родня жила. Дорогая, он тебя девкой называл, потому что ты красивая. И очень понравилась ему, — пояснил маг Ароние. Та лишь с досадой хмыкнула. — Он всех своих жён, кроме Монифы, так называет — девками, на русский манер. А они считают, что это значит — «жена». Гордятся таким званием.

Все, слушая его, попивали из чашек, пробуя варенье — просто идилия.

— Видать, богат ентот Смугляк? — предположил домовой, сидя на полу. — Всё женится без меры!

— Ну, по местным меркам — да. За жён он родителям выкуп давал — по стаду коров. Теперь кормит и одевает — и их, и детей, и внуков. На что немалые капиталы тратятся, хотя в его семье никто работать не желает. А семейка всё растёт — дети женятся, внуки тоже не отстают. Капиталы закончились. Вот он и вспомнил про мои проценты, — хмыкнул маг. — Хотя знает, что я ему уже ничего не должен. Вот и взял заложников — для убедительности. И всё — ради семьи! — вздохнул он.

* * *

— Негоже так — заводить по десятку жён и по сто внуков, если капиталов на то нет, — покачал головой Калина, который с интересом слушал эту историю. — Вот нехристи!

— Да и детям скопом сидеть на тятькиной шее негоже, — поддержал его Михалап. — Видать, и в Африке, народ распустился. Не зря Старинушка в лес из домов ушёл…

— Как ето — капиталов у арапа нет? Зачем ему залежники? Цельный дворец ведь имеет, — засомневался Калина. — За что-то ж он его строил? И с чего-то его семья кормится?

— Дворец Смугляк для Монифы строил, — пояснил Ратобор. — На старую алмазную заначку, которую с меня двести лет назад в счёт процентов взял. И каждой новой жене — чтобы без обид было, новые покои пристраивал. Вот его капитал и закончился. Теперь семья растёт, а хоромы не прибавляются! Как и доходы! — усмехнулся он. — Да и шумно в его дворце, а Смугляк свар в доме не терпит. Ведь тамскандалить дозволяется только ему. Вот и решил он за мой счёт детей и внуков расселить — чтобы