Из прошлого: далекого и близкого - Николай Яковлевич Мерперт

рождалась та продуманная система грандиозных раскопок, которая поражает в Уруке и которая по своему масштабу, сложности и в то же время логике исследования превосходит все, что я когда-либо видел в полевой археологии.

Увы, мы далеко не все понимали из-за языка и из-за невежества в ряде специальных вопросов, которые с таким увлечением раскрывал и решал перед нами этот маститый ученый. Я успевал записывать лишь самые общие моменты, да и то не слишком систематично. Иногда профессор Ленцен помогал мне и сам чертил у меня в блокноте планы и схемы. Попытаюсь суммировать лишь самое основное.

Э-Анна — теменус (священный район), один из двух главных районов Урука. Второй расположен западнее и носил наименование Куль-Аб. Некогда их разделял водный поток, позднее пересохший. Из Куль-Аба пришел царь Гильгамеш, объединивший оба города. Строительные комплексы теменуса Э-Анна уникальны и по размерам, и по сложности, и по оформлению. Причем, как и в Эриду, корни их уходят в глубокую древность, вплоть до убейдского периода, когда поселение, и прежде всего его сакральные районы, были уже достаточно велики. Одна из интереснейших построек с наружными стенами, выкрашенными в белый цвет, получившая поэтому у археологов наименование «Белого храма», стояла на неправильной в плане кирпичной платформе. Здесь она оказалась позднейшей перестройкой серии более ранних святилищ, сама же явилась безусловным прототипом шумерского зиккурата, комплекс которого включал ряд террас и вспомогательных сооружений, неоднократно перестраивался, располагался в нескольких десятках километров от Э-Анны и был посвящен богине Инанне («владычице небес»). Рассматриваемый строительный комплекс был создан на месте более ранней, додинастической застройки, которая, в свою очередь, перекрыла еще более ранние сооружения. Выработанная Г. Ленценом методика позволила распределить казалось бы безнадежно перемешанные остатки построек различных периодов по конкретным сооружениям, определив их хронологическое и планиграфическое соотношения и выделив наиболее значительные из них, даже связав их с определенными слоями. А в результате — огромные конструкции: гигантский портик тридцатисантиметровой ширины, два ряда колонн двухметрового диаметра. Колонны и полуколонны декорированы мозаикой из терракотовых конусов с разноцветными шляпками, образующих цветные узоры. Возродивший буквально «из пепла» эти шедевры формировавшейся цивилизации человек был рядом, и объяснения его не оставляли ни малейшего сомнения в строжайшей научной обоснованности этой невыполнимой, казалось бы, реконструкции. И целая серия таких шедевров, разрушенных, с правильными прямоугольными дворами, системой лестниц, целым рядом уровней, с несколькими вариантами сложных планов, но скорее всего, в основном — храмовых построек. Монументальных конструкций десятки. Планы их многообразны, но выделяются два ведущих варианта.

Первый — трехчастный, таковым был и уже упоминавшийся «Белый храм» в районе Ану, представлен он и в Э-Анне. Но открыты здесь и храмы совершенно иного плана: основную их часть составляют Т-образные святилища, на одном из концов которых от святилища отходят поперечные нефы. Среди них есть огромные сооружения: в храме «Д» слоя IV размеры святилища были 80×55 м. Ряд храмов украшен мозаикой из глиняных конусов с цветными шляпками; один же был обнесен защитной стеной, украшенной конусами не глиняными, а из цветного камня.

Исследования зиккурата Э-Анны проводил сам профессор Ю. Шмидт, для чего был привезен новый комплект рельсов и вагонеток. Снимали верхний слой «тела» зиккурата, обнажая следующий, более ранний; размеры сооружения возрастали за счет перекрывающих его полностью новых слоев (принцип наших матрешек). Методически это было чрезвычайно интересно и поучительно, поражали логика и тщательный расчет этого трудного мероприятия, которые очень ярко демонстрировал Ю. Шмидт. С Уруком прежде всего связывается «протописьменный период», когда Месопотамия достигла уже порога сложения письменности, знаменовавшего принципиально новый этап в процессе человеческого развития. Совершенно закономерно он сочетался с общим подъемом последнего, со значительными позитивными сдвигами в целом ряде прочих областей жизни. И, возможно, с наибольшей полнотой они сконцентрированы в Уруке. Приведенные выше выборочные факты позволяют говорить о подлинном расцвете здесь фундаментальной архитектуры. Достаточно еще раз отметить «Белый храм» и систему огромных святилищ Э-Анны, что сочеталось с глубочайшим эстетизмом; обработка меди здесь достигла уровня производства таких крупных изделий, как втульчатые топоры при использовании закрытых форм; изобретение колеса неизмеримо увеличило транспортные возможности человека, а связанное с ним появление гончарного круга технически обусловило немыслимый расцвет керамики. Искусство обогатилось поразительными образцами скульптуры, здесь достаточно указать знаменитую белую каменную маску, изящнейший высокий (90 см) алебастровый бокаловидный сосуд с превосходными многофигурными рельефами процессии и богини Инанны, бесчисленные украшения, наконец, оригинальную орнаментацию стен сооружений многообразными системами цветных конусов, утопленных в стену.

Но столь же значительны как бы сконцентрированные в Уруке свидетельства прогрессивных инноваций в ряде областей производства и искусства; наибольшее значение для истории мировой культуры имеет уже упоминавшееся выше появление протописьменности, носившей еще пиктографический характер, с дальнейшим преобразованием ее в клинописное письмо. Этот важнейший процесс требует еще длительного развития; при этом, естественно, используются не только урукские материалы, но последние в момент их открытия были первыми и наидревнейшими. Они имели точную стратиграфическую привязку: IV слой Урука. Именно в них наиболее четко проявляются реминисценции пиктографического письма. К счастью, таблички найдены и выше, в слое Урука III, и в них подобные реминисценции проявляются в значительной мере, а стратиграфически они соответствуют уже периоду Джемдет-Наср. Указанная аналогия подтверждена материалами Урука: два этапа в процессе развития языка, два этапа в стратиграфических позициях. Это позволило классику месопотамской археологии Сетону Ллойду обосновать заключение о том, что если язык табличек Урука IV можно еще считать не совсем идентифицированным, то язык текстов Урука III уже определенно является шумерским. Данный вывод равно значителен и для исторической, и для лингвистической ипостасей шумерологии.

Штандарт Ура из царского некрополя Лагаша

Ассирийское искусство. Раскрашенная терракотовая пластина, изображающая Лилит, приносящую смерть, крылатую и владеющую символами справедливости. Ее имя ассоциируется с совой как в Эпосе о Гильгамеше, так и в Библии

Вспоминаю прочие случаи находок древнейшей письменности. На память приходят три. В 20-х гг. XX в. Л. Вулли нашел их в слое, предшествовавшем «царским гробницам» Ура. Еще раньше, в начале века, Р. Кольдевей и В. Андрэ нашли таблички при раскопках в Фаре (древнейший Шуррупак). В обоих случаях стратиграфическая позиция находок была единой, поэтому об этапах развития не свидетельствовала. Третий случай — находка Л. Вулли (1919 г.) в Телль-эль-Убейде: замурованные в фундамент раннединастического храма таблички с именами царя-основателя Первой династии