Мародеры на дорогах истории - Аполлон Григорьевич Кузьмин

Легко убедиться в том, что летописи дают две разные концепции начала Руси (поляно-дунайскую и варяго-русскую). И обе они в основе достоверны: в Киеве сохранялись предания о переселении с Дуная (Норик — область Ругиланда), а новгородцы и прямо вели себя "от рода варяжска".

Гумилев принимает и обоснованную разными источниками версию о переселении значительных масс балтийских славян с южного берега Балтики на восток. Но и этот важный факт никак на его концепцию не влияет. Считая желательным, чтобы подтвердилась гипотеза о происхождении Рюрика из рода ругов (в средневековых генеалогиях его выводят от славянского племени ободритов), автор ссылается на Г. Ловмяньского, но цитирует его по Г.С. Лебедеву. Но Лебедев принимает старую версию о тождестве новгородского Рюрика с Рориком фрисландским, тогда как Ловмяньский эту версию отрицал. И ни тот, ни другой не считал Рюрика ругом. Да и сам Гумилев ниже назовет Рюрика "варяжским конунгом", имея в виду норманнов (§ 41–42), а летописцу он предпочитает "не верить". (И через такую чехарду приходится продираться по всей книге.) А за пределами летописи автор находит, что в 852 году русы (из Крыма) "взяли славянский город Киев", а тем временем хазарские иудеи с помощью европейских договариваются с норманнами: "два хищника… в 859 г. договорились о разделе сфер будущих завоеваний". Так истолковано сообщение о дани варягам северных племен и хазарам ― южных. Вплоть до второй половины Х века русские князья — вассалы Хазарии, собирающие со славянских племен тяжелейшую дань для хазарских иудеев.

В. Кожинов в целом принимает эту схему, принимая и нор-манизм без оговорок и даже отрицая сам факт существования Причерноморской Руси. Автор считает, что данные о ней (приводимые и Гумилевым) отвергнуты современной наукой. Но норманисты их всегда отвергали. Вопрос же заключается в том, были ли это потомки ругов, живших здесь в ІІІ–ІV веках, потомками ругов, отступавших сюда в V веке из Подунавья (пальчатые фибулы Крыма и Поднепровья VI века имеют дунайское происхождение), или же на Причерноморье название "Русь" пришло с Северского Донца из земли алан.

Размежевать донецких русов-алан и крымско-таманских росов помогают сведения о Росской митрополии. Она впервые упомянута при императоре Льве VI (886–912) и патриархе Николае Мистике (901–907). Ясно, что имелась в виду не Киевская Русь: договор Олега с греками явно не предполагает наличия в его войске христиан (в отличие от позднейшего договора Игоря). Источникам известен город Росия. Специалисты полагают, что это Боспор (нынешняя Керчь). У автора XII века Идриси этот город обозначен в 27 милях от "Матрахов" (Тмутаракани). По хрисовуллу Мануила I 1169 года, генуэзские купцы получали право торговать во всех областях царства "за исключением Росии и Матрахи". Сама связка двух наименований указывает на своего рода замок, закрывающий путь через Керченский пролив ("Русийя" у Идриси) к народам Северного Кавказа и Подонья.

В перечне митрополий начала X века Алании еще нет. Позднее она займет место после Росии. Это соответствует факту крещения аланов в 932 году. И хотя митрополию хазарам вскоре удалось упразднить, христианство у алан, как было сказано, сохранялось, а после разгрома Каганата была восстановлена и митрополия (имеется упоминание митрополита аланского в конце X века).

Аланы, готы и русы (руги) взаимодействовали в течение многих веков (и в Подунавье, и в Причерноморье), возвышались то одни, то другие. Очевидно, в какой-то момент в представлении восточных авторов русы заслонили алан. К тому же названия аланских племен аорсов, роксолан усугубляли путаницу у авторов, далеко отстоящих и территориально, и во времени. Византийцы же их различали достаточно четко, поскольку выступали там в роли миссионеров.

Кожинов, вслед за М.В. Левченко, видит доказательство существования лишь Поднепровской Руси (в отличие от Левченко считая ее норманской) в известном послании патриарха Фотия (до 867 г), где росы, напавшие на Византию в 860 году, представлены народом, явившимся откуда-то издалека, отделенного от Византии странами, реками и "лишенными пристанищ морями". Но у Фотия нет указаний на то, когда из-за морей росы пришли, равно как и на то, что они вернулись после похода на исходные места. Кстати, русский князь Бравлин, упоминаемый в Житии Стефана Сурожского в связи с событиями в Крыму в конце VIII века, может быть, именно тогда и появился на берегах "Русского" моря. Дело в том, что его имя явно созвучно названию города Бравалла, близ которого в 786 году фризы были разбиты датчанами, после чего многие из них переселились на восток, рассеявшись по славянским городам и землям южного берега Балтики и обозначив себя в древнейшем слое Ладоги. Фотий мог иметь в виду и переселения II–III веков, когда выходцы с побережья Балтики и Северного моря обрушивались на малоазиатское побережье, переплывая на своих судах море и возвращаясь назад к Кимерийскому Боспору.

Доказательства же тождества причерноморских и поднепровских русов строятся обычно на других источниках, главным из которых является Лев Диакон — современник Святослава, давший обстоятельное описание и похода Святослава на Дунай, и облика русов, и их места обитания. Для него (и не только для него) русы — это тавры или тавроскифы. Он считает это имя подлинным, а название "росы" простонародным (Лиутпранд производит его от внешнего вида росов — "красные", что, кстати, этимологически вполне оправдано: различия в написании этнонима "русь" в разных языках, как правило, связаны с разным написанием и произнесением индоевропейского "красный, рыжий"). Собственно тавров, некогда живших в Крыму, и русов Святослава Лев Диакон не различает.

В отрицании норманской теории Кожинов видит "одно из ярких выражений своего рода комплекса национальной неполноценности, присущего, увы, достаточно большому количеству русских людей ("НС", № 9, с. 154). Но, принимая ее, так сказать, безоглядно, он сам постоянно сталкивается с фактами с точки зрения норманизма необъяснимыми. Много страниц, например уделено у него еще одному евразийскому государству, якобы повлиявшему на Русь: Хорезму. Автор полагает, что евреи из Хорезма занесли в Хазарию иудаизм, а затем, когда власть иудеев в Каганате рухнула, многие из них попали на Русь, принеся туда "очень высокую культуру", в результате чего их воздействие оказалось более значительным, чем норманское. "Характерно, пишет автор, — что Русь, в частности, не восприняла скандинавских богов, а как раз напротив — варяги стали поклоняться восточнославянским божествам, в том числе и "пришедшим" из Хорезма" ("НС", № 11, с. 172). Речь идет о божествах Хоре и Симаргл. Можно было бы добавить сюда также Сварога и Стрибога. Только надо иметь