Оборона «Дурацкого брода». Бурская война глазами английского офицера - Ивлин Во

находящийся на фланге «брен», причем первые его пули просвистели в опасной близости от самого Гая. Ему показалось, что через какие-нибудь несколько секунд он наверняка будет убит. Гай прошептал слова раскаяния, те самые, которые часто произносил во сне, когда ему виделось, что он падает с какой-нибудь высоты. В тот же момент ему пришла в голову мысль: «Нелепейшая из нелепейших смертей».

Гай побежал по берегу вниз. Катер был на месте. Два человека по пояс в воде держали его руками, не давая отойти от берега. Возвратившиеся разведчики стояли недалеко от катера.

– Всем на катер! – приказал Гай.

Он сбегал к пулеметчикам и им тоже приказал возвращаться на катер.

Французы на берегу все еще вели беспорядочную стрельбу.

– Все на месте, все в порядке, сэр, – доложил сержант.

– Нет, нет, вон там, кажется, еще один человек.

– Да нет же, сэр. Я сосчитал. Все на месте. Давайте на катер! Лучше поскорее отойти, пока никто не мешает.

– Подождите минутку. Я еще раз осмотрю берег.

Лейтенант из добровольческого резерва военно-морских сил, командовавший катером, заявил:

– Мне приказали отходить, как только закончится операция или даже раньше, если я найду, что угроза катеру слишком велика.

– Они еще не обнаружили нас и ведут совершенно беспорядочный огонь. Дайте мне еще две минуты.

Гай знал, что солдат в первом бою охватывает такое возбуждение, что они могут потерять голову. Проще всего было бы, конечно, предположить, что тот, перешедший за проволочное заграждение, человек – просто плод его воображения. Однако Гай все-таки решил еще раз подняться на берег. Он действительно обнаружил там пропавшего человека, который медленно полз ему навстречу.

Гая охватил гнев, и его первые слова были:

– Я отдам вас за такие вещи под военный трибунал! – Присмотревшись к человеку повнимательней, он спросил: – Вы ранены?

– Конечно, ранен, – ответил тот. – Помогите мне.

Это не была немецкая линия обороны с поисковыми прожекторами и автоматическим оружием, однако не осталось никакого сомнения, что противник получил подкрепление и усилил огонь. Гай торопился и в гневе не обратил никакого внимания на странный тон человека. Он помог ему приподняться – человек был нетяжелый – и поволок его к катеру. Свободной рукой человек прижимал к телу какой-то предмет. Им помогли взобраться на борт, и только тогда, когда катер уходил на полной скорости в море, Гай вспомнил о раненом. Он направил луч своего фонарика на его лицо. В кружке света блеснул единственный глаз. Это был Ритчи-Хук.

– Помогите мне вытянуть ногу, – сказал он, морщась от боли. – И дайте кто-нибудь индивидуальный пакет. Рана пустяковая, но боль жгучая, да и кровоточит сильно. И еще положите вот этот кокосовый орех куда-нибудь. – И, устроив на коленях Гая мокрую курчавую голову негра, Ритчи-Хук занялся своей раной.

Гай настолько устал, что так и заснул с трофеем на коленях. Когда катер подходил к борту судна, все разведчики крепко спали. Только Ритчи-Хук, впавший в полубессознательное состояние, изредка стонал и ругал кого-то.

6

– Вы когда будете есть этот кокос, сэр, сейчас или потом? – спросил Гая, подойдя к его койке, алебардист Гласс.

– Сколько сейчас времени?

– Ровно одиннадцать, сэр, точно как вы приказали.

– А где мы сейчас?

– Идем в море, сэр, с конвоем, но не в сторону Англии. Подполковник просил вас зайти к нему, как только вы встанете.

– Оставь кокос здесь. Я сохраню его в качестве сувенира.

Усталость все еще давала себя чувствовать. Бреясь, Гай вспомнил все последние события прошедшей ночи.

Он проснулся, когда катер, покачиваясь на волнах, уже стоял у борта судна. Обе его руки крепко сжимали голову негра.

– У нас здесь раненый. Сбросьте нам какую-нибудь петлю, чтобы поднять его.

На борту судна произошло некоторое замешательство, и лишь спустя несколько минут из открытого портика на катер направили луч аккумуляторного фонаря.

– Я судовой врач. Поднимитесь сюда, освободите мне место, и я спущусь вниз.

Гай поднялся по скоб-трапу и вошел через портик в трюм. Судовой врач спустился на катер. Он и его санитары располагали для подобных случаев специальным приспособлением, напоминающим люльку. Приспособление спустили вниз, подвели под бригадира, а затем осторожно подняли вместе с ним наверх.

– Отнесите его прямо в лазарет и подготовьте к операции. Еще раненые есть?

– Нет, только один.

– Меня никто не предупредил, что могут быть раненые. Хорошо, что мы все держим сейчас наготове. А вообще-то сегодняшней ночью мы ничего подобного не ожидали, – проворчал врач так, чтобы его слышал только Гай.

Алебардисты поднялись на судно.

– Все вы действовали очень хорошо, – сказал им Гай. – Теперь можно разойтись. Завтра обо всем поговорим. Спасибо и вам, моряки. Спокойной ночи.

Гай разбудил подполковника Тиккериджа, чтобы доложить ему о результатах операции.

– Разведка проведена успешно, сэр. Один кокос, – Гай положил голову негра рядом с пепельницей на край койки подполковника.

Тиккеридж приходил в себя после крепкого сна очень медленно.

– Ради Бога, что это такое?

– Пехотинец колониальных французских войск, сэр. Личного знака на нем, по-видимому, не было.

– Хорошо. Ради всего святого, уберите его отсюда. Поговорим об этом утром. Все вернулись?

– Мои разведчики все, сэр. Один сверхштатный ранен. Носилочный. Его отправили в судовой лазарет.

– Что это еще за «сверхштатный», черт возьми?

– Бригадир, сэр.

– Что-о?!

Гай был абсолютно уверен, что подполковник Тиккеридж посвящен в тайну, что он заодно с бригадиром в намерении сыграть с ним, Гаем, злую шутку. Однако теперь уверенность Гая заметно ослабела.

– А разве вы, подполковник, не знали, что он участвует в операции?

– Конечно, не знал!

– Он, наверное, спрятался в трюме и незаметно пробрался в темноте на катер вместе с другими, предварительно окрасив лицо в черный цвет.

– Вот старый дьявол! Рана у него тяжелая?

– Ранен в ногу, сэр.

– Ну, это еще не так плохо, – подполковник Тиккеридж, теперь уже окончательно проснувшись, забавно хихикнул, но, видимо вспомнив о чем-то, тут же помрачнел. – Впрочем, эта история чревата неприятнейшими последствиями… Ну ладно, поговорим об этом завтра. А сейчас идите спать.

– А как быть с этим? – спросил Гай, кивнув на голову негра.

– Ради бога, выбросьте это в море.

– Вы считаете, подполковник, что я могу выбросить ее, не получив санкцию бригадира?

– Хорошо, переговорите с ним, но умоляю, заберите ее отсюда.

– Есть, сэр. Спокойной ночи.

Ухватив голову негра за густые курчавые волосы, Гай вышел из каюты и направился вдоль погруженного в ночную тишину коридора. Встретившийся ему дежурный стюард-гоанец пронзительно взвизгнул и бросился бежать от него, как от привидения. У Гая закружилась голова. Зайти в каюту Эпторпа? Нет. Он попытался открыть дверь с надписью: «Группа оперативного планирования».