Девочка с Севера - Лия Геннадьевна Солёнова

нарушения компенсировались ортопедической обувью. Елена Николаевна целыми днями делала массаж детям, чтобы уменьшить последствия болезни. Думаю, Елена Николаевна косвенным виновником болезни детей считала мужа. Она рассказывала:

– Наш дом и сад граничили с садом китайского врача. Когда во время эпидемии тот приходил от пациентов, прежде чем войти к себе в дом, он в течение двух часов гулял по саду под солнцем, и дети китайца не заболели, а Виктор Прокофьевич этого не делал.

Врачи в таких случаях говорят: «На штанах принёс».

Когда к власти пришёл Мао, иностранцам, включая русских, пришлось плохо. Перед семьёй встал вопрос, в какую страну ехать. Мать Елены Николаевны с сыном уехали в Париж. Кто-то из родственников уехал в США, кто-то – в Новую Зеландию. Старший брат Елены Николаевны уехал в СССР. Осел в Донецкой области, работал в шахте, где и погиб. Муж Елены Николаевны, Виктор Прокофьевич, был непреклонен:

– Хочу, чтобы у детей была родина. Едем в Советский Союз!

В 1954 году семье разрешили въезд в СССР и определили на жительство в Новосибирской области. Там в селе профессор медицины Смольников, по словам Елены Николаевны, работал плотником. Поселили их в совершенно не приспособленном для жилья помещении. Потом дали избёнку, в которой до того держали овец, слегка её подремонтировав. Елена Николаевна, в это время бывшая на последнем сроке беременности, целый день перетаскивала вещи. От такой нагрузки ребёнок в чреве перевернулся, занял поперечное положение. Начались затяжные и тяжёлые роды, во время которых квалифицированную помощь оказать не смогли. Ребёнок родился тяжёлым астматиком. В школе, куда ходили дети, поголовная вшивость. Плохо было с продуктами, за пшеном приходилось выстаивать длинные очереди, в которых наш народ деликатностью не отличается. Елену Николаевну однажды в очереди «облаяли» – известна «любовь» нашего простого люда к интеллигенции. Елена Николаевна вышла из очереди и, придя домой, сказала мужу, что будет голодать, но в очередь больше не встанет. Денег было очень мало. С собой из Китая советские чиновники не разрешили взять практически ничего, только самое необходимое, при этом сами волокли обозы барахла. Смольниковы привезли зубоврачебное кресло, которое удалось продать и получить хоть какие-то деньги. Словом, это было полуголодное существование. Прошло полтора года, прежде чем в Москве спохватились, куда пропал профессор Смольников. С трудом разыскали и вызвали в Москву. Позднее в предисловии к его книге воспоминаний, изданной после его смерти, было написано, что они жили в селе Убинское Новосибирской области, где Виктор Прокофьевич работал врачом в местной больнице. Елена Николаевна рассказывала мне другую историю. Он работал плотником, а когда им пришёл вызов из Москвы, бригадир плотников стал его увещевать:

– Прокопыч, ну что ты поедешь неизвестно куда?! Ты тут обжился, топором уже сносно орудуешь. Оставайся!

Семья приехала в Москву, а вернее, в Подмосковье. Квартиры у них ещё не было, и первое время они жили на даче одного из московских профессоров, который, кажется, и был инициатором вызова Смольникова в Москву. Готовясь к их приезду, хозяин дачи отварил сосиски. Когда дети вошли в дом и увидели на столе тарелку с сосисками, они не поверили своему счастью и робко спросили:

– Мама, это всё нам?!

На даче они прожили несколько месяцев. Там на руках у Елены Николаевны во время астматического приступа умер полуторагодовалый сын. Все её усилия спасти его оказались тщетными.

Виктор Прокофьевич стал работать анестезиологом в Институте сердечно-сосудистой хирургии. В Китае он был признанным специалистом в области анестезиологии, но в Москве ему пришлось снова защищать кандидатскую, а потом и докторскую диссертации, т. к. его зарубежное профессорское звание в Советском Союзе не признавалось. Семья получила двухкомнатную квартиру около метро «Сокол», на втором этаже, прямо над общественным туалетом. У них родилась ещё одна девочка. Детей стало шестеро: два сына и четыре дочери. Трудно представить, как приходилось крутиться Елене Николаевне: работать, вести домашнее хозяйство, обихаживать всю семью, уже не говоря о том, как их прокормить.

Когда для института экспериментальной и клинической онкологии на Каширском шоссе построили новое здание, то рядом для сотрудников построили два кирпичных дома. Один – пятиэтажная хрущёвка, а второй – с большими квартирами. В первом доме получили квартиры старшие медсёстры, врачи, научные сотрудники. Во втором доме (его называли «профессорским») обрели жилплощадь сотрудники рангом повыше: профессора, заведующие лабораториями и отделениями. Правда, там были и коммуналки.

Клиника расширилась, персонала не хватало, приглашали специалистов из других учреждений и давали жилплощадь. В числе приглашённых был и Виктор Прокофьевич Смольников. Он возглавил лабораторию анестезиологии. Семья получила большую четырёхкомнатную квартиру. Правда, обещали соединить две квартиры, но потом об обещании забыли. Такие же квартиры получили и малосемейные профессора.

Дети учились. Старшая дочь в Китае окончила шесть или семь классов китайской школы и в Москве после окончания школы поступила в Институт восточных языков на китайское отделение. По окончании его какое-то время работала в зарубежной редакции Всесоюзного радио, вещая на Китай. У неё было чистое пекинское произношение. Со временем старший сын окончил географический факультет МГУ, младший сын и младшая дочь стали врачами. Две девочки с тяжёлыми последствиями полиомиелита высшего образования не получили. У одной из них был красивое сильное сопрано. Она любила петь и пришла поступать в музыкальное училище. Когда она, сильно хромая, вошла в экзаменационную комнату, пожилая дама из числа экзаменаторов буквально завопила:

– Что это?! Это кто пришёл?! Да ещё в брюках! Безобразие!

После такого пассажа девочка петь не смогла и больше не пела никогда! Елена Николаевна не говорила, во всяком случае, мне, о том, что она сожалеет о приезде на историческую родину, но из описания жизни её семьи в СССР об этом можно было догадаться.

Когда русские покидали Китай, мать Виктора Прокопьевича уехала в США. Там, проработав десять лет в какой-то железнодорожной компании и заработав пенсию, она вполне безбедно жила. К моменту, когда семья Смольниковых обосновалась в четырёхкомнатной квартире, свекровь Елены Николаевны достигла пожилого возраста. Виктор Прокофьевич посчитал сыновьим долгом позаботиться о ней и вызвал в Москву. В их квартире она заняла отдельную комнату. Из кратких реплик Елены Николаевны было понятно, что у свекрови был сложный характер. Похоже, та считала, что весь мир, а семья тем более, должны вертеться вокруг неё.

Елена Николаевна свою жизнь без остатка отдавала семье. Одевалась очень скромно. К примеру, все три года, пока я работала вместе с ней, летом каждый день видела её в