Эпоха веры - Уильям Джеймс Дюрант

были преимущественно персами по происхождению или культуре; после того как ас-Саффах напился крови, в манерах двора появилась иранская утонченность и урбанистичность, а череда просвещенных халифов скрасила рост богатства, способствуя блестящему расцвету искусства и литературы, науки и философии. После столетия унижений Персия покорила своих завоевателей.

Ас-Саффах умер от оспы в 754 году. Его сводный брат Абу Джафар стал его преемником под именем аль-Мансур, «Победоносный». Мать Мансура была берберской рабыней; из тридцати семи аббасидских халифов рабыни были матерями всех, кроме трех, благодаря институту наложничества и узакониванию его потомства; таким образом мусульманская аристократия постоянно пополнялась благодаря демократии случая и удачам любви и войны. Новому халифу было сорок лет, высокий, стройный, бородатый, смуглый, строгий; не раб женской красоты, не друг вина и песен, но щедрый покровитель литературы, наук и искусств. Человек с большими способностями и малой щепетильностью, он своей твердой государственной позицией основал династию, которая могла бы погибнуть после смерти ас-Саффаха. Он усердно занимался администрацией, построил новую великолепную столицу в Багдаде, реорганизовал правительство и армию в их нынешнем виде, зорко следил за каждым ведомством и почти за каждой сделкой, периодически заставлял коррумпированных чиновников, включая своего брата, сдавать в казну свои поборы и распоряжался средствами государства с добросовестной скупостью, которая не снискала ему друзей, но принесла титул «отца фартингов».16 В начале своего правления он создал по персидскому образцу институт — везират, которому предстояло сыграть важную роль в истории Аббасидов. Своим первым визирем он назначил Халида, сына Бармака; этому роду Бармакидов была уготована тяжелая роль в аббасидской драме. Аль-Мансур и Халид создали порядок и процветание, плоды которых в полной мере выпали на долю Харуна аль-Рашида.

После двадцатидвухлетнего благодетельного правления аль-Мансур умер во время паломничества в Мекку. Его сын аль-Махди (775-85 гг.) теперь мог позволить себе быть благосклонным. Он помиловал всех, кроме самых опасных преступников, щедро тратил деньги на благоустройство городов, поддерживал музыку и литературу и управлял империей с разумной компетентностью. Воспользовавшись возможностью, предоставленной революцией Аббасидов, вернуть завоеванные арабами территории в Малой Азии, аль-Махди отправил армию под командованием своего сына Харуна, чтобы возобновить кражу, давно освященную временем. Харун оттеснил греков к Константинополю и так угрожал его столице, что императрица Ирина заключила мир на условиях, обязывавших халифов выплачивать 70 000 динаров (332 500 долларов) в год (784 год). С этого времени аль-Махди стал называть юношу Харун аль-Рашид — Аарон Праведный. Ранее он назвал наследником другого сына; теперь же, видя, что Харун намного превосходит его по способностям, он попросил аль-Хади отказаться от своих притязаний в пользу младшего брата. Аль-Хади, командовавший армией на востоке, отказался и не подчинился вызову в Багдад; аль-Махди и Харун отправились за ним, но аль-Махди, которому было сорок три года, умер по дороге. Харун по совету Бармакида Яхьи, сына Халида, признал Хади халифом, а себя — наследником. Но, как говорил Са'ди, «десять дервишей могут спать на одном ковре, а два царя не могут разместиться в целом царстве».17 Вскоре аль-Хади отстранил Харуна, заключил Яхью в тюрьму и провозгласил преемником собственного сына. Вскоре после этого (786 г.) аль-Хади умер; ходили слухи, что его собственная мать, отдавая предпочтение Харуну, заставила его задушить подушками. Харун взошел на трон, сделал Яхью своим визирем и начал самое знаменитое правление в истории мусульман.

Легенды — прежде всего, «Тысяча и одна ночь» — изображают Харуна как мягкого и культурного монарха, иногда деспотичного и жестокого, но чаще щедрого и гуманного; он так любил хорошие истории, что записывал их в государственные архивы и время от времени вознаграждал рассказчицу, деля с ней постель.18 Все эти качества фигурируют в истории, за исключением веселости, которая, возможно, оскорбила историков. Они изображают его прежде всего как благочестивого и решительно ортодоксального мусульманина, который строго ограничивал свободы иноверцев, совершал паломничество в Мекку каждый второй год и совершал сто простираний во время ежедневных молитв.19 Он много пил, но в основном в уединении с несколькими избранными друзьями.20 У него было семь жен и несколько наложниц; одиннадцать сыновей и четырнадцать дочерей, все от девушек-рабынь, кроме аль-Эмина, его сына от принцессы Зобейды. Он был щедр во всех видах своего богатства. Когда его сын аль-Мамун влюбился в одну из дворцовых служанок Харуна, халиф подарил ее ему, попросив лишь в качестве платы сочинить несколько поэтических строк.21 Он так любил поэзию, что в некоторых случаях осыпал поэта экстравагантными подарками, как, например, когда он подарил поэту Мервану за одну короткую, но хвалебную оду 5000 золотых (23 750 долларов), почетную мантию, десять греческих рабынь и любимого коня.22 Его благосклонным спутником был поэт-распутник Абу Нувас; неоднократно разгневанный наглостью или открытой безнравственностью поэта, он неоднократно успокаивался изысканными стихами. Он собрал вокруг себя в Багдаде несравненную плеяду поэтов, правоведов, врачей, грамматиков, риторов, музыкантов, танцоров, художников и умников; оценил их труды с разборчивым вкусом, обильно вознаградил их и был вознагражден тысячей метрических доксологий. Он сам был поэтом, ученым, стремительным и красноречивым оратором.23 Ни один двор в истории не имел более яркого созвездия интеллектуалов. Будучи современником императрицы Ирины в Константинополе и Карла Великого во Франции, а также придя немного позже Цюань Цуна в Чанг-Ань, Харун превосходил их всех богатством, властью, великолепием и культурным прогрессом, украшающим правление.

Но он не был дилетантом. Он участвовал в управлении, заслужил репутацию справедливого судьи и, несмотря на беспрецедентную либеральность и демонстративность, оставил в казне на момент своей смерти 48 000 000 динаров (228 000 000 долларов). Он лично руководил своими армиями в полевых условиях и поддерживал в целости все границы. Однако по большей части он доверил управление и политику мудрому Яхье. Вскоре после воцарения он призвал к себе Яхью и сказал: «Я поручаю тебе управление моими подданными. Управляй ими, как пожелаешь; смещай кого хочешь, назначай кого хочешь, веди все дела, как сочтешь нужным»; и в подтверждение своих слов он подарил Яхье свой перстень.24 Это был акт крайнего и неосторожного доверия, но Харун, будучи еще юношей двадцати двух лет, считал себя неподготовленным к управлению столь обширным царством; это был также акт благодарности тому, кто был его воспитателем, кого он стал называть отцом и кто ради него перенес тюремное заключение.

Яхья оказался одним из самых умелых администраторов в истории. Приветливый, щедрый, рассудительный, неутомимый, он довел правительство до наивысшей степени эффективности, установил порядок, безопасность и справедливость, построил дороги, мосты, трактиры, каналы и поддерживал процветание