«Ваш Рамзай». Советская военная разведка в Китае и хроника «китайской смуты». 1922–1930 годы. Книга 1 - Михаил Николаевич Алексеев

сотрудники нелегального аппарата имеют близких родственников в наших официальных органах и поддерживают с ними связь. На будущее, безусловно, воспрещается устройство семейств нелегальных сотрудников в наших официальных органах.

4. Запрещается устройство бывших секретных сотрудников на должности в наши официальные органы.

5. Нелегальным сотрудникам запрещается поддерживать связь с семьями, проживающими постоянно в данной стране.

6. Необходимо воспитание во всех сотрудниках нелегального аппарата привычки при всякой обстановке проверять наличие наружного наблюдения.

7. На основе практики прошлых провалов предлагается при устройстве свиданий и в процессе работы соблюдать следующие правила:

а/ Не устраивать ни в коем случае конспиративных встреч в центральных, людных частях города. Установить для каждого города такие районы, где наблюдение не может незаметно производиться. Районы встреч возможно чаще менять.

б/ Запретить устройство встреч в одном и том же месте с разными лицами, хотя бы это происходило и в разное время.

в/ Всемерное избежание непосредственного перехода с одной встречи на другую, а в случае крайней необходимости применение мер особой осторожности.

г/ Рекомендовать пользование автомобилями для избежания слежки, но при условии лишь длинных маршрутов или пересадки из одного автомобиля в другой.

д/ Рекомендовать устройство важнейших встреч на конспиративных квартирах, а второстепенные в городе, но ни в коем случае ни в тех кафе и помещениях, где встречающиеся ранее известны.

8. Сотрудники нелегального аппарата должны всемерно стараться, действительно, ассимилироваться в данной стране, т. е. иметь действительное занятие или систематически учиться, создать себе круг легальных знакомых из местных жителей и среди окружающих возбудить к себе полное доверие.

9. Со всеми сотрудниками аппарата и агентуры резидент обязан возможно чаще обсуждать те последствия и меры, которые вытекают из возможного провала данного нелегального сотрудника. Резидент должен иметь возможность всегда знать, чем грозит ему, как может развиваться провал того или иного лица агентурного аппарата. Это, конечно, возможно лишь при условии безусловного дисциплинированного проведения указанных положений».

Перечисленные в этих нескольких пунктах мероприятия, оговаривалось в Циркуляре, естественно, «не исчерпывают всех запросов конспирации во всей широте».

Полностью постановление Политбюро ЦК ВКП(б) от 28 мая 1927 г. так и не было выполнено. Необходимо было сохранить позиции разведки – «крышевые» должности – в официальных советских представительствах, конечно же, не в тех масштабах и не с тем пренебрежением к требованиям конспирации, чем раньше. И «совершенное выделение» происходило насильственным путём только в результате разрыва межгосударственных отношений.

Для перевода военной разведки за рубежом на нелегальные рельсы необходимо было, прежде всего, сменить весь руководящий состав переводимых на нелегальное положение резидентур. Нельзя было перевести на нелегальное положение людей, работавших ранее в официальной миссии в той же стране, и поэтому «основательно учтённых полицейскими властями».

При назначении новых руководителей приходилось считаться не только с качествами назначаемого, характеризующими его пригодность для нашей работы, но и данными, благоприятствующими или препятствующими легализации этого работника в данной стране.

Перечисленные в этих нескольких пунктах мероприятия, оговаривалось в циркуляре, естественно, «не исчерпывают всех запросов конспирации во всей широте». А эти «запросы конспирации во всей широте» требовали глубокого изучения стран предназначения, культуры, образа жизни и психологии её жителей.

«Разведывательная работа в Китае, – писал в своём докладе от мая 1928 г. И. В. Лебедев, – гораздо в большей степени, чем в других странах, требует специальной подготовки, или хотя бы, возможно, полного знакомства с особенностями Китая. Китайцы с их своеобразной культурой, общественностью, укладом жизни, очень мало понятны европейцам.

Умерший дубань Хэнани Ху Цзиньи, большой поклонник СССР, видя, по его мнению, бесполезные старания русских инструкторов изучить и понять китайцев, сказал: „Из этого ничего не выйдет. Я сорок лет живу в Китае, сам китаец и всё-таки, совершенно не знаю китайцев“. Конечно Ху Цзиньи говорил о своём полном не знании китайцев из скромной вежливости, но в его словах заключалась большая доля истины. Никогда, никто из европейцев и очень часто сами китайцы не могут ни понять, ни объяснить поступков и действий отдельных китайцев.

Изучая общественное развитие Китая, мы, пользуясь марксистским методом, можем, почти безошибочно, наметить тенденции общественного развития и даже, хотя приблизительно, определить действия тех или других классов Китая, но мы абсолютно ничего не можем сказать положительного об отдельных китайцах, к какому бы они классу и партии не принадлежали.

На это разведчикам повсюду, а в Китае особенно, необходимо обратить самое серьёзное внимание, т. к. разведчикам приходится непосредственно иметь дело с отдельными лицами, а не с классами. У нас же очень часто различие между классом и отдельными представителями класса забывают, и, изучив общественное развитие Китая, считают, что изучили и самих китайцев. Это большая ошибка. Разведчик, изучая Китай, должен стремиться, прежде всего, изучить психику и сущность китайцев как типов. Это может быть достигнуто изучением литературы, характеризующей быт, нравы и обычаи Китая, на что у нас, к сожалению, очень мало обращают внимания (выделено мной. – Авт.)».

Лебедев привёл множество рекомендаций и советов, построенных на базе курьёзных случаев, произошедших с иностранцами, и, в первую очередь, с русскими, которые начинали осваивать Китай, только тогда, когда вступили на его землю. И все рассказанные случаи остались бы только занимательными, если бы они не вели к расконспирации представителей советской разведки и Коминтерна. «До апреля месяца 1927 года разведработа в Китае, в значительной степени облегчалась тем, что мы имели большие официальные возможности и пользовались популярностью. – Вспоминал Лебедев. – В большинстве провинций Китая советские работники пользовались особым покровительством и уважением со стороны кит[айских] властей, а главным образом, снисходительным их отношением к нашей работе среди рабочих, крестьян и даже в армии.

Наличие всего сказанного мало того, что давало разведчикам возможность маскировки, но давало также и возможность встречаться и знакомиться с огромным количеством различных китайских общественных деятелей /в большинстве симпатизирующих СССР/, а также с немалым количеством просто китайцев, стремящихся подзаработать около наших учреждений. Как среди первых, так и среди вторых, даже малоопытный разведчик мог завербовать ценных агентов и хороших вербовщиков».

После пекинского налёта ситуация в корне изменилась и разведчики были лишены всех «этих возможностей и всего того, что эти возможности давали разведчикам». Переход на нелегальное положение в Китае настоятельно требовал применения других подходов. Хотя в этом Лебедев, справедливо находил и положительные стороны: «Переход на нелегальное положение усложнит на первых порах разведработу и не будет давать тех результатов, кои были при наличии официальных возможностей, но зато нелегальное положение разведчиков обеспечит непрерывность работы при любых политических и дипломатических осложнениях, а главное, нелегальные работники смогут оставаться на местах и во время войны, когда разведданные особенно ценны, а если нельзя будет оставаться самим резидентам, то их сеть, не