Джек Кетчам. Повести и рассказы. - Джек Кетчам

впереди, — сказала старуха, поднимаясь с кресла и ковыляя к двери. — Уверена, со временем все наладиться. Конечно, сейчас Фадд останется с вами, чтобы удостовериться в том, что ты со всем справляешься.

— Справляюсь с чем?

Фадд улыбнулся. Рука в перчатке покрутила удавкой.

— Со своими обязанностями, — сказала ей мать Родерика. — И давай без фокусов. Это справедливо, — она еще раз окинула Клэр строгим взглядом. — Я очень надеюсь, что ты хорошо позаботишься о моем мальчике.

Фадд запер за ней дверь. Он дал Клэр пару секунд, чтобы осознать, о чем говорила старая леди. Потом указал ей на кровать.

— Снимай одежду и принимайся за дело. Не заставляй парнишку ждать.

— Любовь моя, — пролепетал Родерик. — И пока смерть не разлучит нас! Как же чудесно мы проведем время.

Была одна часть, которую он себе не отрезал, и она медленно поднялась Клэр на встречу.

Ну…

…почти поднялась.

Любовные письма из тропического леса

Дорогая Клара.

Эта поездка оказалась невероятно замечательной. Ты бы удивилась, насколько сильно я бы хотел, чтобы ты была здесь со мной! Это место превосходное, оно настолько красивое, что вряд ли у меня найдутся слова описать его! Тропический лес — это целый мир, изобилующий жизнью и наполненный невероятно странной красотой. Мы с командой сделали уже несколько примечательных находок, и только лично я нашёл полдюжины новых видов Thallophyta[76], которые ранее никогда не были каталогизированы. Я просто невероятно взволнован, но…

Почему ты ещё не написала мне, Клара?

Ты же не сердишься на меня из-за нашей ссоры. Я даже думать об этом не хочу, если честно. То, что я тебе тогда наговорил, я наговорил из-за глупой ревности. Я хочу, чтобы ты знала, что я очень сильно тебя люблю. Я хочу быть честным с тобой, Клара, ведь что в этом мире может быть важнее честности между любящими друг друга людьми? Я знаю, что ты всё ещё любишь меня. И я также знаю, что как только я вернусь, наша любовь расцветёт с новой силой, как прекрасные ночные цветы, растущие здесь, нежно раскрывающиеся друг другу в темноте.

А до тех пор я буду мечтать о нашей встрече с нетерпением. Помни, моё сердце принадлежит только тебе.

* * *

— Готов погонять гусака?

Страйкер выехал со станции и поехал мимо административных зданий. Кампус мерцал под палящим летним солнцем ослепительно зеленой дымкой.

Билкс скучал рядом на пассажирском сиденье. Страйкер ему наскучил, работа в кампусе наскучила, да и сам он, черт побери, был скучен самому себе. Их работа была невероятно скучной, и единственное, что могло хоть чуть-чуть поднять ему настроение, так это образы первокурсниц в нижнем белье… хотя, пожалуй, это были единственные мысли в его голове.

Да, он был готов.

Устраиваясь на эту работу, Билкс был готов к скуке смертной на работе. И он не жаловался. Собственно, это была одна из причин, почему он покинул свою прежнюю работу — он больше не мог справляться с окружающим его насилием. Однажды он зашёл в прачечную и обнаружил там двух своих приятелей, выпотрошенных и висящих вверх тормашками, как какие-то олени. Медэксперты отметили, что сначала их гениталии были сожжены паяльной лампой. В другой раз Билкс и его напарник приехали на обычный вызов о шумных соседях, к своему удивлению, они обнаружили, что какой-то «Аптечный Ковбой»[77] забил до смерти собственную жену монтировкой. Они застали его вытаскивающим монтировку из головы своей благоверной. В спальне они нашли то, что осталось от маленькой девочки, она была изрублена на куски, как мясное ассорти. Еще один ребенок лежал в ванне.

Нахуй это дерьмо, чувак!

В тот момент он и решил бросить свою прежнюю работу.

А здесь, в колледже, единственные серьёзные вызовы были в основном о шумных подростках, мешающих спать окружающим в два часа ночи. Сейчас кампус находился на летней сессии. Так что никаких пьяных студентов не было и в помине. От безделья Билкс заприметил и начал следить за симпатичной аспиранткой кафедры ботаники Кларой Холмс.

Сколько раз я мастурбировал, думая об её прекрасном теле? — подумал он. — Сколько раз я занимался сексом с собственной женой, представляя, что трахаю Клару?

— Ты сегодня какой-то тихий, — заметил Страйкер за рулем патрульной машины. — Что, Барбара измотала твой язык сегодня ночью?

— Мне скучно, — ответил Билкс. — А ты мне только гадости говоришь.

Страйкер засмеялся. Его смех напоминал кудахтанье ведьмы из «Волшебника страны Оз». Билкс ненавидел смех Страйкера.

— Ну, долго скучать не придётся. Я взял новый бинокль, о котором я тебе говорил. «Bushnells», чувак, с увеличением. Мы сможем сосчитать волоски на ее дырке, когда она будет лежать на животе.

Для Билкса это была отличная новость. Конечно, наблюдение за аспирантками и студентками с биноклем не совсем приравнивалось к подобающему поведению охранников кампуса, но Билкс не видел в этом ничего плохого. Он считал, что если Бог создал женщин такими красивыми, то подглядывания за такими милашками, как Клара Холмс, в каком-то эзотерическом смысле соответствовало воле Творца. А особенно, за такой крепко сбитой, фигуристой, сексапильной красоткой, раскаленная докрасна. Кроме того, у такой работы было чертовски мало льгот, и это, в конце концов, была одной из них.

Каждый день в полдень она лежала на траве и загорала