Мифы Древнего Рима - Юлий Беркович Циркин

Гордясь своим подвигом, юноша вернулся в римский лагерь и в знак своей доблести и славы сына такого мужа, как Торкват, положил к его ногам доспехи убитого Гемина Месция, ожидая отцовской похвалы. Но тот вместо похвалы отвернулся и приказал трубачам трубить сбор всего войска. Когда вся армия выстроилась, консул заявил, обращаясь к сыну, что тот нарушил его строжайший приказ и поставил его, консула, перед выбором — забыть о государстве или о близких, но он, как бы ему ни было тяжело, выбирает государство. Поэтому Манлий приказал схватить сына и обезглавить за нарушение им приказа главнокомандующего. Все были поражены этим.

Юноша же спокойно дал себя привязать к столбу, где ему отрубили голову. Этим суровым поступком Манлий решительно восстановил дисциплину в своей армии, что и дало ей возможность одержать победу.

Когда после победы Тит Манлий Торкват торжественно вступил в Рим, навстречу ему вышли только старцы, а молодежь решительно осудила его за столь жесткое наказание собственного сына, проявившего доблесть, хотя и нарушившего при этом приказ. Говорят, что все люди, принадлежавшие к поколению, которое тогда было молодо, все время помнили о случившемся, сторонились Торквата и при любой возможности проклинали его. Торкват не мог вести дальше войну и сложил с себя консульские полномочия. Вместо него римляне назначили диктатора. Одни говорили, что он заболел и по болезни не мог отправиться на театр военных действий, а другие передавали его слова, что ни он не может перенести пороков народа, ни народ его строгости.[208]

Папирий Курсор и Фабий Рутилиан

При похожих обстоятельствах Фабий Рутилиан избежал сурового наказания. Во время очередной войны с самнитами римляне назначили диктатора. Им стал Люций Папирий Курсор, сделавший своим помощником (он назывался начальником конницы) Квинта Фабия Рутилиана. Римская армия вторглась тогда в область самнитов. Но тут находившийся при армии специальный жрец, следивший за поведением священных кур, заметил, что те ведут себя не так, как обычно. Это служило знаком, что, отправляясь в поход, диктатор неправильно совершил религиозный обряд, поэтому необходимо было обряд повторить. Для этого Курсор отбыл в Рим, оставив во главе войска Фабия. Перед отъездом он стрбго запретил вступать в какой бы то ни было бой до его возвращения. Но Фабий вскоре заметил, что самниты ведут себя совершенно беспечно, как будто и нет в их землях римлян. Он понял, что это — наиболее благоприятное время для нападения на них. Фабий выстроил свою армию для боя и повел ее на самнитов. Битва закончилась полной победой римлян.

Когда Курсор вернулся из Рима и узнал, что Фабий пренебрег приказом, он решил его сурово наказать. Курсор собрал войско и стал допрашивать своего помощника. Он обвинил его в нарушении воинской дисциплины, что всегда очень жестоко каралось в римском войске, в презрении к власти диктатора, в пренебрежении к тем священным обрядам, исполнять которые он, диктатор, отправился в Рим. Фабий пытался оправдаться, но суровый Курсор не слушал его и уже повелел ликторам раздеть Фабия и казнить. Но это вызвало недовольство победоносного войска. Те, кто стояли в первых рядах на виду у диктатора, потихоньку роптали, в задних же — открыто выражали свое возмущение. Даже ближайшие помощники диктатора молили его о прощении Фабия. Видя, что дело может кончиться бунтом, Курсор решил отложить окончательное рассмотрение на следующий день. Понимая, что его ничто не спасет, пока он находится в лагере в полной власти диктатора, Фабий ночью бежал в Рим. Там по совету своего отца он обратился с мольбой к сенату.

Курсор, узнав о бегстве Фабия, тоже направился в Рим. В тот момент, когда Фабий красочно живописал в сенате насилия, творимые Курсором, тот сам явился в курию. На основании своих полномочий он приказал схватить Фабия. Никакие мольбы сенаторов и отца Фабия не могли его смягчить. Тогда Фабий на основании закона о праве обжалования решил обратиться к римскому народу. Из курии все направились на площадь, где тотчас собралось народное собрание. На собрании Курсор настаивал на своем решении, ссылаясь на неоспоримое право диктатора и необходимость решительно поддерживать воинскую дисциплину. Он даже угрожал народным трибунам, выступавшим за оправдание Фабия. Однако молодость и храбрость самого Фабия, мольбы его отца, заслуженного человека, трижды бывшего консулом, так много сделавшего для Рима, вызвали горячее сочувствие собравшихся, и перед единодушной волей народа диктатору пришлось уступить. Он заявил, что с Фабия не снимается вина, но он уступает его римскому народу и власти трибунов, и прибавил, что лучше всего Фабий сумеет отблагодарить римский народ, спасший его сейчас, если впредь научится и в мирное время, и на войне подчиняться законной власти.

Поединок Марка Валерия Корвина

В течение многих лет своими самыми опасными врагами римляне считали галлов. Во время очередной войны с ними прославился один из командиров римского войска молодой Марк Валерий. Когда два войска стояли друг против друга, из вражеского лагеря вышел огромного роста галл, отличавшийся также и прекрасным вооружением. Возможно, это был один из галльских вождей. В наступившей тишине он заговорил. Рядом находился переводчик, он и сообщил, что галл вызывает на поединок какого-нибудь римлянина. Валерий не стерпел похвальбы и попросил у консула, командовавшего римской армией, разрешения принять вызов. Тот разрешил. Валерий, вооружившись, выступил на середину поля, разделявшего оба лагеря. Но прежде чем начался бой, случилось чудо.

Неожиданно с востока прилетел ворон и сел на шлем Валерия, обратив свой клюв против галла. Римский воин принял это за божественный знак. Но так как Валерий не знал, кто из богов прислал к нему птицу, он, чтобы никто из небожителей не обиделся, обратился с молитвой «либо к богу, либо к богине» и просил не оставить его их милостью. Начался поединок. Как только воины схватились друг с другом, ворон взлетел и напал на галла, стремясь попасть тому в лицо и глаза. Изумленный галл отступил, а ворон снова уселся на шлем римлянина. Когда поединок возобновился, произошло то же самое: ворон вновь налетел на галла, а затем вернулся к римлянину. Это повторялось вновь и вновь. Галл был поражен и от страха обезумел. Валерий воспользовался этим и решительным ударом свалил противника. Как только галл был убит, ворон мгновенно поднялся и улетел на восток, туда, откуда недавно и прилетел.

Вскоре вокруг тела убитого галла завязалась схватка, переросшая