Чесма - Владимир Виленович Шигин

Часть пятая

Эхо Чесмы

Глава первая

Был…

Из надписи на Чесменской медали

До российской столицы известие о победе при Чесме дошло не скоро. Вначале было получено краткое сообщение от посланника на Мальте. Подробности там отсутствовали, но главное было ясно: произошло генеральное сражение, в котором русский флот наголову разгромил неприятеля.

Из письма Екатерины II Панину в сентябре 1770 года: «Лишь встала с постели, мне отдали Ваше второе письмо с приятными из Архипелага предвестиями, а не известиями еще, ибо сказывают одни, что взяты Дарданеллы, а другие, что флот турецкий паки сожжен. Но есть ли бы выбирать, то Дарданеллы лучше возьму, ибо сие нас приближает к месту ближайшего мирнаго конгресса».

От самой эскадры с донесением послали князя Юрия Долгорукова. Попутным судном он добрался до Ливорно, оттуда посуху – в Россию. Лишь поздней осенью прибыл князь в Санкт-Петербург.

Императрица пожелала увидеть вестника славной победы немедля. Принимала его прямо у карточного столика, где только что, коротая время, проиграла подряд несколько партий дураковатому прусскому принцу Генриху. Разговор состоялся недолгий. Екатерина спешила отыграться. На прощание вручила она Долгорукову Георгиевский крест 3-го класса.

– Сей крест тебе уже послан, но, видно, не дошел до тебя! Поэтому я его тебе сама и возлагаю!

Из первичной росписи императрицы Екатерины II о награждениях за Чесменскую победу: «Объявить им награждения: гр. А. Орлову кавалерию Святого Георгия первого класса и кайзер-флаг, пока жив, чтоб мог поднять на наших кораблях и употребить в своем гербе, графу Федору Орлову – второго класса, адмиралу (т. е. Спиридову. – В.Ш.) деревня, контр-адмиралу Грейгу – третьего класса Георгия, то же и князю Юрию Долгорукову. Всем командам брандеров – четвертый класс Георгиевский, всем морским и сухопутным на судах, в действительной драке находившимся, медали на синей ленточке, корабельным командирам же тех кораблей Георгия четвертого класса».

Затем передумав, императрица осыпала Алексея Орлова целым дождем наград. Дадены ему были: Георгиевский крест наивысшего, 1-го класса, усыпанная алмазами шпага, шестьдесят тысяч рублей, титул графа Чесменского, единоличное право поднимать на всех кораблях российского флота кейзер-флаг и фамильный герб с изображением того же кейзер-флага. Екатерина писала Орлову восторженно:

«Блистая в свете не мнимым блеском, флот наш… нанес сей раз наичувствительный удар оттоманской гордости… Сия победа приобрела отменную славу и честь… лаврами покрылась и вся находящаяся при Вас эскадра».

Помимо официальных наград, Екатерина одарила Орлова еще и личными подарками, которые еще раз подчеркнули ее особое расположение к чесменскому победителю. В своем письме к графу она писала: «Граф Алексей Григорьевич! Как скоро услышала я, что у вас пропал перстень с моим портретом в чесменскую баталию (тот самый, который Орлов в порыве бешенства выбросил за борт. – В.Ш.), тотчас заказала сделать другой, который при сем прилагаю, желаю вам носить оный на здоровье. Потеряв перстень, вы выиграли баталию, истребили неприятельский флот; получа другой, вы берете укрепленные места…

Как вы весьма хорошо управляете моим флотом, то посылаю к вам компас, вделанный в трость. Прощайте, любезный граф; я желаю вам счастья и здоровья, и всякого благополучия и прошу Всевышнего, да сохранит вас целым и невредимым. Впрочем, остаюсь, как всегда, к вам весьма доброжелательна. Екатерина».

Награждены были и другие участники победоносной баталии. Адмиралу Спиридову пожаловали орден Андрея Первозванного. Самуилу Грейгу, произведенному в контр-адмиралы, вручен был Георгиевский крест 2-го класса. Георгиевских крестов были удостоены и другие, наиболее отличившиеся офицеры: Степан Хметевский, Федот Клокачев, Александр Круз, Иван Перепечин, Василий Лупандин, Петр Карташев.

Но особо отмечался всеми подвиг Дмитрия Ильина.

Так, выражая похвалу всем участникам сражения, адмиралтейств-коллегия отмечала: «А паче господину Ильину, которого храбрость и твердость духа справедливо не токмо похвалы, но и удивления достойны».

От государственной казны велено было выдать победителям ровно сто шестьдесят семь тысяч четыреста семьдесят пять рублей и пятнадцать с одной четвертью копейки*.

Для команд Средиземноморской эскадры учредили серебряную медаль «За победу на водах Эгейских». Носить ее надлежало в петлице на голубой Андреевской ленте. На медали изображался горящий турецкий флот и надпись внизу мелкими буквами: «Чесма 1770 года июня 24 дня», а сверху в клубах дыма лишь одно краткое слово: «Был»*. Женам и детям офицеров и матросов эскадры велено было Екатериной II раздать пять тысяч рублей.

Медаль «За победу на водах Эгейских».

Русский народ праздновал величие своего флота. Три дня в столице шли народные гулянья, беспрестанно гремели салюты, флотских закачивали на руках до упаду. Специальным высочайшим указом велено было праздновать Чесменскую победу ежегодно.

Из воспоминаний о детстве поэта и сенатора Ивана Дмитриева: «Отец мой, получая при газетах реляции, всегда читал их вслух посреди семейства. Никогда не забуду того дня, когда слушали мы реляции о сожжении при Чесме турецкого флота. У отца моего от восторга прерывался голос, а у меня навертывались на глазах слезы».

Изменение претерпела даже женская мода. Едва известие о победе достигло столицы, как буквально на следующий день в два с лишним раза возросла ширина юбок у петербургских модниц. Пышные кринолины заколыхались над петербургской брусчаткой, как паруса кораблей над штормовыми волнами. Тогда же наимоднейшие дамские прически «Шишак Минервы» и «Рог изобилия», как по мановению волшебной палочки, уступили пальму первенства экзотическому «Левантскому тюрбану».

Славной виктории на водах эгейских посвящали стихи и возвышенные оды. Огромной популярностью пользовалась драма «Россы в Архипелаге», смотреть которую собирались толпы народа – от самых титулованных до простолюдинов.

На торжественном молебне у надгробия Петра Великого рыдал, не скрывая слез своих, митрополит Платон.

– Восстань, великий монарх, Отечества нашего отец! Восстань и воззри на любезное изобретение твое! Оно не истлело во времени, и слава его не помрачилась! Восстань и насладись трудами рук своих!

На надгробие был торжественно возложен добытый неизвестным матросом кормовой турецкий флаг. Рядом лег на холодный мрамор лист бумаги со стихами:

Тебя виновником считая русских благ,

У неприятеля отнятый ею флаг

Перед стопы твои усердно полагает

И жертвой сей твое столетие венчает.

* * *

Гром Чесмы всколыхнул весь мир. Хитроумные дипломаты горестно сотрясали пудру париков, вчитываясь в донесения о результатах баталии. Русский флот заявил о себе во весь голос. Так,