Молодой бог - Henry Stewart

какой-то машины. Я узнал того, кто стрелял. Михайло и его напарник. Я ещё раз вздрогнул. Моран побежал в проулок и сделал два выстрела. Тишина. Я выдохнул. Из мотеля выбежал ещё кто-то, и я испуганно указал на него Себастьяну, но тот успокоил меня:

— Свои.

Этот мужчина и Себастьян усадили меня в машину. Ждать никого и ничего не стали. Автомобиль сорвался с места со скрипом и рёвом. Я постарался вытащить из себя как можно больше стёкол. Болело всё.

— Пиздец им. — вдруг сказал Себастьян.

Я хотел спросить его, но челюсть свело, и я промолчал.

Как я и думал, мы вернулись в наш отель. Себастьян занёс меня с чёрного хода. Теперь я был совсем не против, что меня несли куда-то на руках. Я пытался согреться (почему-то замёрз) трогая горячую шею Морана. Тот выглядел непривычно серьёзно. Знакомый лифт, этаж, коридор и… меня занесли в номер Джима. Внутри было как-то слишком светло и много народу. Когда Себастьян зашёл со мной на руках, оживлённые переговоры прекратились. Я сразу увидел Джима, стоящего у стола с телефоном в руках. Он уставился на меня, оглядел с ног до головы и глазами приказал Себу положить меня на диван. Я скривился, когда произошло это приземление.

— Где болит? — спросил Моран.

Я слабо рассмеялся.

— Везде.

Моран стал рассказывать Джиму подробности моего спасения, а я решил просто лежать и не шевелиться. Я был в том мотеле может часа три или четыре, но такое чувство, что вечность, поэтому я так был рад этому номеру, Морану и Джиму.

Люди Мориарти постепенно расходились, получая задания.

— Их больше не будет. — сказал Джим. — Надо же, кого из себя возомнил!

Видимо он говорил о том усатом боссе. Непривычно растрёпанные волосы Джеймса содрогались, когда он выговаривал каждое слово, глаза чёрные от гнева, пульсирующая жилка на виске. Злодей-консультант был в ярости. Из-за того, что сербы похитили меня или потому что посмели выдвигать какие-то условия? Я надеялся, что хотя бы и то и то.

Моран принёс аптечку и стал вынимать из меня остатки стекла и обрабатывать раны. Мне дали пару таблеток обезболивающего. Киллер ощупал мою ногу. Я чуть вскрикнул.

— Не сломана. Это хорошо. — поставил диагноз он. — Скорее всего вывих и разрыв связок.

Звучало всё равно неприятно. Я откинул голову назад на подушки. Моран положил лёд на самое больное место, лодыжку, и принялся за моё лицо. Джим продолжал говорить по телефону.

— Спасибо. — тихо проговорил я. — Ты уже дважды спас меня сегодня.

— А нефиг сбегать. — с укором в голосе произнёс полковник, стерев с лица каплю пота.

— Извини. — слабо улыбнулся я.

Полковник ухмыльнулся.

— Мне даже стыдно. — признался я.

Моран вытер мой нос от крови и посмотрел в мои глаза своими голубыми.

— Ну, мы оба знаем, что силёнок против тех бугаев у тебя не хватило бы.

Я на секунду обиделся.

— Это нечестно. Я мог применить какую-нибудь хитрость, но всё о чём думал в тот момент, это как бы избежать изнасилования. — оправдывался я.

Моран поднял брови вверх и тут же посмотрел на Джима. Я тоже повернулся и увидел, что Мориарти внимательно смотрит на меня.

— Что? — спросил он, высоко подняв свои узкие брови.

Его голос прозвучал как бомба, которая вот-вот взорвётся.

Я ничего не понял сначала. Многочисленные удары по голове затормаживали мысли.

— Изнасилование? — с той же странной интонацией переспросил дядя.

Я тут же перевёл испуганный взгляд на Морана. Тот тоже посмотрел на меня и спросил:

— Они хотели тебя?..

— Только один! — смутился я. — Но ты его застрелил, помнишь?

Лицо дяди выглядело отрешённо, словно он ушёл в свои мысли. Но вдруг он резко поднял телефон, набрал номер и проговорил:

— Отменить всё. — уверенный, сочащийся ядом голос. — Взорвите каждый их завод, взорвите каждую резиденцию и убейте всех Милошевичей. И мне плевать как! У вас два дня, иначе вы знаете где окажитесь. — дождавшись чего-то вроде «да», «слушаюсь», «понял», Джим бросил трубку и теперь уже обратился к Морану. — Надо было оставить его для меня.

Его глаза были широко распахнуты, а зубы чуть ли не скрипели. Он разве что не ругался матом.

— Я ж не знал тогда, что случилось, а они огонь открыли. — пожал плечами Моран. — Но он то не добрался до тебя? — аккуратно осведомился у меня Себ.

Я отрицательно покачал головой. В комнату вернулись подручные Мориарти. Чёрт. Как вспомню лицо этого Михайло…

— Скотина. — неожиданно вслух сказал я. — Я бы сам разложил его кишки на солнышке.

И тут меня пробило. Не знаю, что такое со мной случилось, вероятно, нервный срыв. Океан вновь топил сушу. Я резко вскочил настолько насколько позволяло положение и с горящими глазами стал избивать подушки, кидать их в разные стороны. Всё это сопровождалось орами. Я уже плохо помню, что чувствовал в тот момент. Казалось, лишь ярость. Моран пытался меня успокоить, прижимал меня к кровати, мне вкололи успокоительное. Но нет. На меня не подействовало.

— Охереть. — лишь сказал киллер, удерживая меня.

Я дико засмеялся, осыпая угрозами всех присутствующих.

КАЖДЫЙ, КТО ТРОНЕТ МЕНЯ БЕЗ РАЗРЕШЕНИЯ ОТПРАВИТСЯ НА САМОЕ ДНО АДА, И СГОРИТ НЕ ТОЛЬКО ЕГО ПЛОТЬ, НО И ВСЁ СУЩЕСТВО. Н е т с и л ы п р о т и в м о е г о г н е в а.

— В мою спальню. — услышал я голос Джима.

Моран крепко схватил меня, но не настолько, чтобы причинить боль и потащил куда-то. Комната в моих глазах кружилась. Я брыкался, причиняя себе боль. Неожиданно светлая комната сменилась тёмной и чуть прохладной. Меня уложили на мягкую постель.

— Я рассыплю их атомы по вселенной! — процедил я, смотря на Морана.

Это чувство, которому я позволял переполнять себя, дарило какое-то отпущение. Я не чувствовал ни вины, ни отвращения, ни слабости.

Киллер продолжал удерживать меня. Я снова закричал.

— Можешь идти, Себастьян. — голос дяди заставил меня замолкнуть.

— Босс?.. — неуверенно уставился на бешенного меня Моран.

— Уходи. — повторил уже приказным тоном Мориарти.

Киллер отпустил меня, не одобряя эту затею, и я тут же привстал на локтях, быстро дыша. Силуэты вокруг были расплывчатыми, нечёткими, голова кружилась до сих пор, тело ныло. Свет из зала ослеплял, но я видел стоящего в дверях дядю. Пятно, которое было Себом покинуло комнату, и та стала совсем тёмной, потому что дверь закрылась. Я продолжал полулежать на кровати, сжимая до побеления костяшек одеяло.

Мориарти медленно прошествовал к своей кровати и залез на неё прямо в обуви. Он некоторое время стоял