Письма из Египта - Люси Дафф Гордон

отправил его ко мне. Ахмет совсем успокоился, и мне так хорошо без служанки, что я останусь без неё. Разница в расходах огромна, а мир и покой — ещё большее преимущество; больше никакого ворчания, «необходимости» и беспокойства; Омар очень хорошо гладит, а моряк неплохо стирает, и мне не нужна горничная — в любом случае, я скорее надену мешок, чем повторю этот эксперимент. Необразованный, грубый европеец — слишком беспокойный элемент в семейной жизни восточных народов; сыновние отношения, одновременно близкие и почтительные, между слугами и хозяином, который им нравится, отвратительны для англичан, а ещё больше — для французов. Если я найду арабскую или абиссинскую женщину, которая мне понравится, я возьму её в жёны; но, конечно, это редкость; необученная рабыня ничего не может сделать, как и феллах, а каирской женщине до смерти скучно в Саиде. Что касается заботы и внимания, то я ни в чём не нуждаюсь. Омар делает всё хорошо, с гордостью и удовольствием, и радуется экономии на вине, пиве, мясе и т. д. и т. п. На деньги, которые он тратит на одного европейца, можно хорошо накормить шестерых или восьмерых арабов.

Пока плотник, его мальчик и двое рабов были здесь, мне подали скромное блюдо из овощей, тушёных с фунтом мяса, а затем курицу или голубя — только для меня. Затем всем мужчинам подали похлёбку, по две лепёшки по пиастру на каждого, кувшин воды, и, хвала Аллаху, четверо мужчин и двое мальчиков хорошо поели. На завтрак — дыня и ещё по буханке хлеба на каждого, а также по чашке кофе на всех, и я веду себя как настоящий араб в плане гостеприимства. Конечно, ни один европеец не может так жить, и они презирают арабов за то, что те так живут, в то время как арабский слуга не в восторге от того, что европеец получает всевозможные дорогостоящие предметы роскоши, которые, по его мнению, не нужны; кроме того, ему приходится защищаться, чтобы его европейский коллега-слуга не превратил его в раба и не презирал за то, что он им является; поэтому он оставляет невыполненными всевозможные дела, которые охотно выполняет, когда это нужно «хозяину». То, что Омар делает сейчас, кажется чудесным, но он говорит, что чувствует себя султаном, которому нужно угождать только мне.

15 июля — Вчера вечером пришли два менеггетса с дружеским визитом, сидели и рассказывали истории; поэтому я заказал кофе, и один из них достал из кармана сахар, чтобы положить в чашку, что заставило меня внутренне рассмеяться. Он рассказал рыбаку, который причалил к берегу, чтобы немного поговорить, историю о двух рыбаках, одном еврее, другом мусульманине, которые были партнёрами во времена арабского пророка (да благословит его Аллах и приветствует!). Еврей, забрасывая сети, призывал на помощь Пророка иудеев и каждый раз вытаскивал полные сети рыбы; тогда мусульманин призывал на помощь нашего Господа Мухаммеда и т. д. и т. п. и каждый раз вытаскивал только камни, пока еврей не сказал: «Уходи, человек, ты приносишь нам несчастье; неужели я должен продолжать брать половину твоих камней и отдавать тебе половину своей рыбы?» Это не так.’И мусульманин пошел к нашему Учителю Мухаммеду и сказал: ‘Смотри, я упоминаю твое имя, когда забрасываю свою сеть, но я ловлю только камни и несчастья. Как это?’ Но благословенный Пророк сказал ему: «Потому что твой желудок внутренне черен, и ты думал продать свою рыбу по несправедливой цене и обмануть своего партнера и народ, в то время как сердце еврея было чистым по отношению к тебе и народу, и поэтому Бог послушал его больше, чем тебя. «Надеюсь, наш рыбак извлек пользу из этой прекрасной морали. У меня также были хорошие истории от главного водолаза Каира, который пришёл осмотреть дно моей лодки и шёпотом рассказал мне длинную историю о том, как его дед спустился под воды Нила в страну людей, которые там жили, и приручил крокодилов, чтобы они ловили для них рыбу. Они дали ему полный рукав рыбьей чешуи и велели никогда не возвращаться и никому о них не рассказывать. Когда он вернулся домой, чешуя превратилась в деньги. Но самым удивительным был рассказ Хагги Ханны о её собственной жизни и о том, как мать Омара везла свою пожилую мать в корзине на голове из Дамьетты в Александрию и тащила за руку Омара, который тогда был совсем маленьким мальчиком. Энергия многих женщин здесь поражает.

Нил быстро поднимается, и прибыл Бишир (посланник, предшествующий хаджу и приносящий письма). Бишир — это «благая весть», если можно так выразиться. Сегодня многие сердца наполнились радостью, а многие — горем. Я отправлюсь в Абассию, чтобы встретить Махмуда и увидеть прибытие паломников.

В следующую пятницу я должен буду вытащить свою лодку из воды или, по крайней мере, перевернуть её, чтобы починить те места, которые были повреждены в Александрии. Кажется, я однажды вылечил одного из пашей от дизентерии в Мине, и он не забыл об этом, хотя и я тоже; так что паша Авад предоставит мне хорошее место на своём берегу и одолжит верёвки и рычаги, что сэкономит мне много денег и сил. Я переправлю всё имущество и себя на лодке Зубайде на четыре-пять дней и останусь на берегу, чтобы присматривать за своими плотниками.

Мисс Берри, без сомнения, скучна, но, скажу я вам, сейчас мне мало какие книги кажутся скучными, и я был очень рад такому кульминационному моменту. Мисс Иден мне не нужна — такой театрально-пародийный взгляд на обычаи чужой страны невыразимо скучен для того, кто знаком с чем-то подобным. Здесь можно получить много настоящего удовольствия, но такой юмор понятен только кокни. Я очень хочу прочитать книгу Бейкера. Я очень доволен книгой Абд аль-Кадера, которую мне прислал Дозон, и очень хочу получить оригинал для шейха Юсуфа, чтобы показать ему, что нас с ним поддерживает такой авторитет, как великий Амир, в наших представлениях об истинном единстве веры. Книга представляет собой любопытную смесь здравого смысла и доверчивости — настоящий «араб из арабов». Я напишу статью о народных верованиях Египта; думаю, она будет любопытной. Кстати, я вижу в газетах и журналах рассуждения о каком-то воображаемом мусульманском заговоре из-за очень большого количества паломников, приехавших в прошлом году в Мекку со всех концов света. C’est chercher midi à quatorze heures. В прошлом году в день жертвоприношения Авраама — и поэтому День паломничества — (проповедь на горе Арафат) — выпал на пятницу, а когда это случается, всегда возникает