Трафальгар. Люди, сражение, шторм - Тим Клейтон

на самом деле напороться на камни. Существовал небольшой шанс, что он сможет пробраться между скалистыми отмелями Хуан-Вела и Хаксто-Афуэра в трех милях мористее острова Санкти-Петри. Если это получится, то он, возможно, сможет отдать якорь в полоске воды шириной с милю между отмелями и устрашающими скалами, которые простираются по обе стороны замка на острове. Современных яхтсменов предупреждают, чтобы они и не мечтали приблизиться к Санкти Петри, когда волны разбиваются о прибрежные пляжи. Песчаные отмели постоянно смещаются, ставя в тупик даже местных ловцов тунца, но Классен полагал, что у него нет другого выбора, кроме как попытаться найти внутренний канал. Британцы будут убеждены, что он сел на мель, и не осмелятся последовать за ним. Он перерубил якорный канат и "направился среди бурунов к берегу, двигаясь по ветру, и, к счастью, обнаружил внутри песчаное дно, где я отдал последний, поврежденный в сражении якорь на глубине восьми морских саженей". Невероятно, но «Эгль» выжил. Теперь они стали соблазнительно близки к своим потенциальным спасителям на Санкти-Петри, но все еще находились в серьезной опасности. Люди на борту, как французы, так и британцы, должно быть, возносили молитвы за этот символ надежды — их последний якорь, уже поврежденный в бою.

К тому времени, когда основная часть флота Коллингвуда оказалась в пределах видимости французских и испанских кораблей, вышедших из Кадиса, корабли Космао уже направлялись домой. Короткий период умеренной погоды, в который они вышли, не продлился долго, и ветер становился все более шквалистым и опасным. Французский фрегат «Гермиона» взял «Нептуно» на буксир и привел его к устью залива, "где тот оказался среди других выведенных из строя кораблей", — вспоминал Уильям Торп. Теперь он был испанским пленником и, вероятно, работал по очереди на насосах. «Санта-Анна» также была отбуксирована в бухту.

Все испанские и французские корабли вернулись в бухту, за исключением «Райо», потому что воздействие разгневанной стихии оказалось непосильным для его некомпетентной команды — она пыталась отремонтировать сильно поврежденную грот-мачту. При усиливавшем юго-юго-восточном ветре они не могли вернуться в гавань. По словам Энрике Макдоннелла, немногие из его матросов осмеливались подняться на реи, чтобы зарифить паруса, даже когда повторяющийся скрип мачт говорил о том, что они сломаются, если ничего не предпринять. "Они не были людьми для такой работы", — сообщил он впоследствии. В конце концов, в двадцать два часа рухнула грот-стеньга, за ней вскоре последовали бизань- и грот-мачта. При падении бизань-мачта раздавила румпель, так что корабль потерял управление. «Райо» встал на якорь в восемнадцати милях от Кадиса, мористее Роты. Другие корабли благополучно вернулись, но «Плютон» добрался в порт с трудом. Он набирал много воды и находился "в тонущем состоянии".

Погода в ту ночь была хуже, чем что-либо виденное до сих пор. Суда, находившиеся в бухте, сообщали, что это был настоящий шторм с повторяющимися одиннадцатибалльными шквалами с юго-запада. С шестнадцати часов снова начался сильный ливень, который продолжался проливными дождями до утра. Установилась очень пасмурная и туманная погода с плохой видимостью, которую моряки терпеть не могли, особенно когда они знали, что поблизости есть опасности, которых следует избегать.

Фрегаты, возвращавшиеся с вылазки, прошли мимо «Альхесираса», даже не обратив внимания на шлюпку, которую де ла Бретоньер выслал с просьбой о помощи. С наступлением отлива на французском корабле, стоявшем на якоре в опасной близости от скал Диаманте, усилились опасения. Около двадцати двух часов случилось неизбежное, и корабль стал биться о грунт, но, "к счастью, ветер переменился на восточный сильным шквалом, который заставил нас дрейфовать с отданным якорем таким образом, что мы обогнули отмель Диаманте и отошли подальше от скал". Канат стоп-анкера лопнул, и они напряженно ждали рывка, когда их единственный якорь натянется до упора. Якорный канат терся о каменистый грунт, но выдержал. Они снова облегченно вздохнули. Затем в темноте показался другой корабль, волочащий за собой якорь, сильно накренившийся и потерявший управление. Если бы он врезался в «Альхесирас», их якорный канат наверняка бы оборвался и их бы вынесло на берег. Но они не столкнулись, хотя их реи почти соприкосались.

В Кадисской бухте снарядили несколько баркасов для оказания помощи «Альхесирасу». Ночью, кромешной тьмой они вышли в бушующее море. Все они пропали по пути к французскому кораблю, и люди, находившиеся на их борту, утонули.

Погода становилась все хуже и хуже, «Альхесирас» мотало на якоре, и наконец он сильно ударился о грунт банки Галера. Отлив еще не достиг самого низкого уровня, поэтому команда с головой ушла в работу по облегчению кормовой части корабля, выбросив за борт четыре 18-фунтовых орудия, а также весь перемещаемый балласт, ядра и другие тяжелые предметы. Они вскрыли бочки с водой на самых кормовых ярусах и откачали воду. Это была отчаянная работа в ужасающих условиях, когда днище корабля зловеще скрежетало о скалы. Затем начался прилив. К их радости, корабль всплыл, и плотники сообщили, что воды поступает не больше, чем было до этого инцидента.

Теперь вопрос заключался в том, выдержит ли канат до рассвета. Так оно и случилось. Ветер стих около шести, а к восьми погода улучшилась еще больше, хотя море было очень неспокойным. С рассветом несколько шлюпок достигли «Альхесираса». Затем де ла Бретоньер и Филибер поняли, как им повезло. «Св. Франциска Ассизского» и недавно отбитого «Нептуно» ночью сорвало с якорей и выбросило на мель.

В три часа ночи, писал Уильям Торп, «Нептуно» "сорвало с якоря, и, поскольку канат для другого якоря не был приготовлен к использованию, его выбросило на скалы. Неразбериха на борту была неописуема, в темноте было не разобрать, на какую часть побережья нас выбросило". Они ожидали, что корабль в любой момент может развалиться на куски. Испанцы, сначала воодушевленные надеждой на благополучный исход, были "естественно разочарованы и проявляли все признаки отчаяния". Торп с презрением относился к недисциплинированности иностранной команды, которая "носилась в диком беспорядке и не предпринимала ни малейших усилий, чтобы спастись от угрожавшей им опасности".

По словам Торпа, именно британцы "наладили связь с берегом спасательными концами — один с кат-балки, один с бушприта и еще один с фок–мачты, — с помощью которых часть людей благополучно выбралась на берег". Другие, в основном испанцы, если верить их рассказам, были "заняты постройкой плота для более быстрой высадки, а также для переправки людей, не желающих рисковать собой, перебираясь на тросах". Когда плот был сколочен, двадцать человек отважились подняться на него и благополучно добрались до берега. Но прибой так сильно прижал плот к берегу,