Трафальгар. Люди, сражение, шторм - Тим Клейтон

было быть. В ту ночь из-за сильной качки корабль потерял бизань- и грот-мачту, и им пришлось выбросить за борт два якоря, несколько пушек вместе с ядрами и часть балласта, чтобы облегчить судно. У них почти наверняка не было времени выбросить за борт сотню или около того трупов. Уокер был спокоен во время битвы, "но на призе, будучи в опасности и имея время поразмыслить о приближении смерти — либо из-за восстания испанцев против нашей малой горстки, либо из-за того, что казалось неизбежным из-за жестокости шторма, — я определенно страшился". В ночь на среду, 23 октября, совершенно обессиленный, девятнадцатилетний уроженец Манчестера сдался:

Когда уровень воды в трюме за десять минут поднялся на три фута, когда почти все наши люди валялись пьяными на палубе, когда испанцы, совершенно измотанные усталостью, больше не хотели работать на единственном оставшемся исправном насосе; когда я увидел страх смерти, так сильно выраженный на лицах окружающих — я завернулся в «Юнион-Джек» и ненадолго прилег на палубу, спокойно ожидая приближения смерти.

Он вышел из этого оцепенения в полночь после внезапного совместного решения английских и испанских офицеров о том, что их единственный шанс на спасение состоит в том, чтобы добраться до Кадиса или, в случае неудачи, выброситься на какой-нибудь песчаный пляж. Эта решимость придала новую энергию обоим экипажам, "и после огромных усилий со стороны британских и испанских офицеров, которые объединились для взаимного сохранения своих жизней, мы развернулись по ветру, полные решимости направиться к берегу".

Они пережили ночь. На рассвете в четверг, 24 октября, ветер подстих, и видимость улучшилась. Насос, наконец, выиграл битву с водой, и, хотя их пронесло мимо Кадиса, им удалось направить судно к песчаному пляжу к северу от Санлукара. И тут, имея под ветром Чипиону, они увидели нечто неожиданное: трехпалубный корабль без мачт, на котором развевались испанские флаги. Испанская команда воодушевилась и приветствовала их громкими криками. Но это продолжалось недолго. Внезапно из-за завесы дождя появились быстро идущие британские корабли «Левиафан» и «Донегал». Они приблизились к трехпалубнику, и после того, как каждый из них произвел по одному выстрелу, испанский корабль сдался, не открывая ответного огня. Его орудия были почти полностью заблокированы упавшими обломками. «Донегал» остался у трехпалубного корабля, которым оказался «Райо», в то время как «Левиафан» отдал якорь недалеко от «Монарки», а затем спустил шлюпки, чтобы завезти буксирный трос.

Возможно, именно вид «Монарки», идущей под парусами к берегу, заставил Коллингвуда принять решение о том, как поступить с призами. Он был контр-адмиралом в течение шести лет и вице-адмиралом более одного. Он был подчиненным Корнуоллиса в суровую погоду у берегов Бретани и командовал небольшой эскадрой у Кадиса, но никогда не сталкивался с ситуацией, даже отдаленно похожей на эту. У него был огромный флот, половина которого состояла из поврежденных в боях кораблей, содержавших почти столько же пленных врагов, сколько здоровых британских моряков.

Его первое решение не становиться на якорь, вероятно, было принято из гордости моряка и, возможно, под влиянием ревности к Нельсону. Как оказалось, это, безусловно, было ошибкой, и большинство последующих проблем и неразберихи проистекали из нее: немореходное состояние многих судов можно было бы исправить, а призы могли быть лучше сохранены. Учитывая обстоятельства, некоторые из них все же могли бы сбежать, но выбранный Коллингвудом курс действий облегчил им задачу. «Командование и контроль» исчезли во время шторма, и ни Коллингвуд, ни кто-либо другой не знали, что происходит. Сколько всего было призов? Скольким удалось сбежать? Сколько кораблей все еще мог выставить против него враг?

После полудня капитан Уильям Резерфорд доложил ему, что «Редутабль» затонул накануне вечером, а Коллингвуд уже знал, что «Санта-Анна» и «Нептуно» смогли ускользнуть. «Санта-Анна» была добычей корабля Коллингвуда, и ее потеря сильно его раздражала. В своем отчете, датированном следующим днем, он утешал себя мыслью, что, поскольку он полностью пробил ей борт, она, несомненно, затонула и что адмирал Алава погиб. Он был неправ по обоим пунктам.

Призы уносило ветром на север, в сторону Кадиса, и исправные британские корабли были вынуждены последовать за ними. Те, у кого было достаточно простора — они были довольно далеко в море, — все еще могли последовать совету, изложенному в меморандуме Бейнтана относительно юго-западного шторма, и направиться на север, в Уэльву. Но для многих судов проблема сейчас, при сильном юго-западном ветре, заключалась в том, что значительный дрейф под ветер не мог позволить им миновать отмели в двух с половиной милях от мыса Пунта-дель-Перро близ Чипионы. Автор меморандума Бейнтана утверждал, что они были "ложно представлены как очень опасные", тогда как на самом деле они были совсем не такими опасными, как те, что находились южнее. Но они по–прежнему представляли собой препятствие — вероятно, непреодолимое при таком ветре — для любого продвижения на север кораблей, которым приходилось проходить очень близко к берегу.

Таким образом, Коллингвуд мог отправиться на север, только бросив несколько кораблей. Он не мог идти на юг из-за сильного встречного ветра. Так что он застрял, находясь всего в двадцати милях от Кадиса, а большинство его кораблей находилось в пределах видимости кадисской сторожевой башни. Пока продолжался шторм, у него не было другого выбора, как встать на якорь или штормовать под парусами.

Такое затруднительное положение его сильно тревожило. Получив так много в сражении, можно было теперь все потерять из-за гнева стихий. Только во время коротких промежутков между шквалами юго-западного шторма можно было  что-либо разглядеть, но к этому времени корабли настолько разбросало, что трудно было понять смысл того, что он видел.

Измученный разум Коллингвуда, должно быть, был полон сомнений и страхов, а не суровой реальности. Французы и испанцы удивили его, атаковав тогда, когда они должны были быть разгромлены. Он не мог знать, что они так сильно пострадали за ночь, что уже не могли вновь атаковать. Но даже без той вылазки из Кадиса призам, чтобы сбежать, не пришлось бы далеко идти — для этого ветру нужно было лишь немного сдвинуться к западу. Вечером 23 октября Коллингвуд приказал капитанам Бейнтану («Левиафан») и Маккею («Скаут») занять позицию поближе к Кадису и вести наблюдение.

Он провел беспокойную, одинокую ночь. Он хотел бы посоветоваться с Джеймсом Клавеллом, но его доверенный лейтенант находился в бессознательном состоянии на «Ройал-Суверене». К утру он принял решение и в восемь десять подал общий сигнал, приказывая всем кораблям подготовиться к эвакуации с призов,