Приглашение на казнь (парафраз) - Евгений Юрьевич Угрюмов

узника, «ржавые крючки, необточенные серые каменные молотки для ударов»? или, когда душитель душит свою жертву? или когда уродуют преступника, зарезавшего ребёнка или чужую свинью? когда пишут романы (смешно), прочитав которые девушки с юношами прыгают с моста в реку?

– В домашних условиях, – говорят, – цены ему нет! – (душителю).

Нет, это не человеконенавистничество! В каждом из таких случаев есть причина: от страха, от голода, чтоб пропитать жену, в конце концов, чтоб славу обрести… тапачки вот, было уже сказано, пачки, туфельки, как кому больше нравится; для этого: поджаривать, душить, резать, пилить и переиначивать чужие биографии… ни палач, ни…

Минуточку!

Наш палач, м-сье Палач родился от шлюхи. А что, кто-то выбирает от кого родиться?

Минуточку!

Шлюх (словарь предлагает: шлих, шлях, шлю, шлюз и плюх; такое впечатление, что он не знает слова шлюх(а)), так вот шлюх не существует нескольких тысяч видов, и нескольких десятков видов не существует и даже нескольких видов не существует. Шлюха – и есть шлюха! Это как дыра и дырка: дыра, сколько ты не называй её дыркой, всё равно дыра, а гармонь, как ты её не называй гармоникой, всё равно гармошка… как гардероб и вешалка или как чуть-чуть и еле-еле. И пусть умники напридумывали: «сидящие у храма», «стоящие при дороге», «мерзкие твари», «крошки-бабочки» и «птички»… путаны и prostasai, и prostibulum, и quaestuosa… а вот ещё, смешное: Pulci lavoratrici, что в переводе: дрессированные блохи, petites soeurs (сестрёнки) – про тех, которые трутся друг о друга во время всяких сафистических солнцеворотов; а это: sfoglia la rosa – красиво, но шлюшка же.

«Она сама себя исключила из окружения… и иногда… по необходимости или по этой подлой тяге туда, в тень соблазнов и иллюзий, перекрасившись, переодевшись…»

«Существо, которое знает свою пограничную сущность и смиряется с ней, по меньшей мере, внешне, в складках оставляя дикую ненависть или порочную страсть, ежемгновенно балансируя между страхом быть навечно проклятой или навсегда погибшей и, с другой стороны – потоком ласк…»

Это цитаты из «Размышления о тенях», небезызвестного уже, упоминаемого уже, неистощимого на размышления профессора Делаланда.

А это из дневников шлюх:

«…мы девушки существа ранимые, и становимся шлюхами (словарь предлагает: шлихами, шляхами, шлюпами, шлюзами и плюхами, будто он не знает слова шлюха(ми)), становимся шлюхами лишь потому, что кто-то из лиц мужского пола в своё время чем-то очень сильно нас обидел…»

«ужас, ужас, ужас! да когда же я научусь отказывать? как же быть?»

А что, шлюхи не могут вести дневники? Или писать стихи, например:

В юбке нить золотистого ворса,

Челка рыжая, брови в разлет,

Твоя плаха на улице Щорса (варианты: Джойса, Холмса)20,

Эта улица твой эшафот.21

Вот именно: эшафот! Бедненький м-сье Пьер. Просто Петруччьо, как сказал бы про него Родион и добавил бы: «А могли бы и на куски разорвать…»

– Не могли бы! Не могли! – задохнулся вдруг, как перед, наконец-то, финишем, м-сье Пьер (да собственно, для него это и был финиш). – Я защищён, я назначен… родившийся от шлюхи – меченный! «всякому, кто убьёт Каина отмстится всемеро!.. и чтобы никто, встретившись с ним, не убил его».

– Каин… – хмыкнул директор.

– Петруччьо, – вставил-таки Родион.

– Прародительница наша, что ли, по-Вашему – шлюха? И кто же это, так сильно вас обидел? – директор тюрьмы решил поучаствовать (конечно, смешно), ему захотелось поучаствовать в дискуссии о месте палача и шлюхи в общественном устройстве.

Он знал, что на этот вопрос (о месте) толстолобое и лысое человечество уже давно не пытается ответить, всё так перепуталось… палачи, шлюхи… но продолжал:

– И за что обидели? За то, что родился от шлюхи? А шлюху за что?

Встрял снова Овидий:

Платы не ждёт ни корова с быка, ни с коня кобылица,

И не за плату берёт ярку влюблённый баран.

Рада лишь женщина… и т.д.22

Овидий, Овидий…

Надо как-то выходить… хочется перед этим, только, сказать: Всякого жалко! А кто обидел? Ну, да разве мы выбираем себе обидчика? (сомнительное утверждение; нам здесь подходит).

Выходим, выходим…

…ни палач, ни преступник, никакой ненависти к жертве не питают. Это не человеконенавистничество. Вот Каин Авеля?.. не знаю… ну да Каин – известно, чей стебель. Берусь доказать, что Авель не родной брат, а только сводный. Но какое презрение, какое пренебрежение, какое отношение! Все живущие в шатрах, как сказано, играющие на гуслях и свирелях, и все Тувалкаины тоже оказались не Господом деланы. Ich finde diese ablehnende Haltung erstaunlich!.. а Иуда? Иуда любил Христа. А человеконенавистничество – это когда нет причин ненавидеть – нет причин, а ненавидишь.

– Такого нет!

– Есть такое!

Кто эти анонимные спорщики?

– Но, тогда и человеколюбия нет.

– Есть!

– Нет такого!

Анонимные спорщики эти – кто они? Ха-ха! Это те, которые устроились в складках и неровностях? Поспорили бы о цене на картоплю (укр.), да о засолке огурцов!

Какое отношение имеет вся эта глосса, к нашему простуженному адвокату Роман(у) Виссарионовичу? или не имеет?

Очаровательная Дама

Такое впечатление, Роман Виссарионович, что Вы ненавидите людей.

Недоверчивый кавалер

Мало ли какое у людей создаётся впечатление! Люди – поэты.

Анонимный спорщик

А может складочка приоткрылась, не защипнул вовремя, прозевал?

Ромка, Роман Виссарионович, Висарионыч, Висля… последнее надо пояснить: Висля, не в смысле, что он вешался на кого-то, а в смысле того, что были у него моменты, когда он зависал (ощущение, знакомое любому, сделавшему в своей жизни шаг-второй в развитии воображения нетрадиционными средствами). Роман Виссарионович притворялся альтруистом, будучи человеконедолюбом и стал заурядным, в своём деле, адвокатом (советником и заступником).

– Заурядным? Да, есть заурядные и незаурядные… это, конечно, понятно, заурядные и незаурядные есть; но заступники, советники?.. ах, это печально!.. чем зауряднее заступник, тем вернее он не заступится. Печально и смешно.

– На всех, – как сказал Родион, заводя васильковые глаза, василькόвоглáзый тюремщик Родион, – Плеваков (Родион имел в виду, конечно же, известого защитника и оратора по фамилии Плевако), незаурядных Плеваков на всех, – сказал Родион, – не напасёшься.

Роман был осторожным, скрытным, душевно ранимым юношей, испытывал трудности в общении с товарищами, но, мог становиться деятельным, дальновидным и даже склонным к риску, правда – ненадолго.

«Господи, – как заметил наблюдательнейший профессор Делаланд, – наш Боже – один ты у нас незаурядный заступник!»

Кто это сказал? Ах, всё перепуталось. Теперь уже непонятно, кто за кого. Но пассаж чудесный!

«Яичница», Фото Е. Угрюмова

Ага, да, возвращаемся к пассажу… всё зависит