Сводные. Запретное влечение - Даниэлла Ник

Из освещения мы оставляем только гирлянду на елке и светящийся экран телевизора. Мелкие галдят и устраиваются посередине, а мы с Соней по бокам. Все ничего, но нам поп-корн есть неудобно, мне приходится тянуться и я в итоге пересаживаюсь к ней поближе.

– Все, я включаю! – командую, нажимая кнопку на пульте. – Тишина!

На экране появляется заставка с мальчиком, сидящим на полумесяце с удочкой в руках.

– Вы еще не родились даже, когда он вышел! – смеюсь, закидывая в рот сырную воздушную кукурузу. Никогда не любил сладкую, а дети аппетитно хрумкают карамельной.

– Нашел, чем гордиться! – ворчит Софа, случайно касаясь меня пальцами в миске, и тут же отдергивает от меня.

Я усмехаюсь и тянусь за какао. Я обожаю этот мульт. Осел в нем очень символичен, и напоминает мне Санталову в ее лучшие годы. Такая же была, везде лезла со своими разговорами и мнением, которое никто не спрашивал.

Заценил сегодня ее изгибы, в обтягивающих леггинсах все отлично видно. И стройные ножки, и попку подтянутую и рельефный животик. Не была бы сводной сестрой, давно бы засадил ей. Интересно, она девственница? Думаю, нет. Слишком привлекательная и сексуальная, и ведет себя раскрепощенно.

До моего обоняния доносится ее чистый аромат и запах волос, я постоянно теряю нить повествования на экране, потому что проваливаюсь в позорные мысли о сводной липучке.

– Слав? – шепчет она в темноте. – Ребята что, уснули?

Я дергаюсь посмотреть, реально спят, и нечаянно разливаю на нее какао, которое отвратительным пятном растекается по белой футболке.

– Блин! – шипит она, вскакивая на ноги. Оно уже не горячее, но ей явно неприятно.

– О, Софа, прости, пожалуйста! – поднимаюсь следом и спешу за бумажными полотенцами, в этот момент она бежит по лестнице в свою комнату, а я какого-то хера отправляюсь за ней.

На ходу стягивает с себя футболку, оставаясь в коротком топе, разворачивается ко мне, а я, сам не осознавая, обнимаю стройную фигуру и впечатываю в себя.

Глава 10. Софья

– Отойди! – выкрикиваю, срываясь на хрип.

Кожу обдает жаром, а потом, как сахаром, обсыпает мурашками. Я прижимаю к себе мокрую футболку и тяжело дышу. Слава проходится по мне тяжелым взором и отрицательно качает головой.

– Убери футболку! Я только посмотрю! – просит негромко.

– Еще чего? – вспыхиваю я, ощущая неожиданные вибрации между ног, там все ноет и пульсирует от тесного тактильного присутствия мужского горячего тела.

Он пялится во все глаза, не скрывая восторга, словно никогда женских сисек не видел. А я точно знаю, что видел, потому что одно время к нему в гости повадилась ходить Машка. И они явно не книжки читали, потому что я слушала через розетку, чем они занимаются. Слушала и сгорала от стыда и обиды.

– Тебе жалко для брата? Ты же волонтером была когда-то, эмпатия на высшем уровне.

Что с ним такое? Спермотоксикоз? Я не знаю, есть ли у него кто-то. Кровь в голову ударяет, я ощущаю его запах и явно выраженную эрекцию, упирающуюся в низ живота. Или он опять меня разводит, прощупывая почву? Я сейчас уберу руки от груди, а он рассмеется и что-нибудь гадкое скажет? А если нет? Боже!

– Ну, зай? Покажи! Пожалуйста!

Я медленно убираю его руки, делаю два шага назад, кладу футболку на кровать и поднимаю на него глаза.

– Сначала ты! – закусываю губу.

Нервничаю ужасно. С Пашей дальше поцелуев у нас не заходило, и он вообще юнец по сравнению с широкоплечим Кобзарем.

Парень усмехается, захватывает ладонью футболку на спине и рывком срывает ее с себя. Застываю и как завороженная разглядываю его торс. В темноте он отливает бронзой, упругая кожа и рельеф поражают. Поднимаю взгляд и смотрю в глаза, в которых полыхает пожар и животный голод. Мамочки!

– Ну? Сейчас твоя очередь! – басит он.

Молниеносно я принимаю решение и, подцепив топ двумя руками, плавно снимаю его с себя. Меня трясет от похоти и желания, а еще от смущения, хотя я точно знаю, что с фигурой у меня полный порядок. Вообще, мне кажется, что мы словно что-то плохое делаем. Родители из дома уехали, и дети занимаются непотребством.

– Охуеть! – шипит Слава, облизывая пересохшие губы.

От его взгляда грудь тяжелеет и начинает ныть. Инстинктивно прикрываюсь, а затем веду ладонями по плечам и шее.

– Потрогай их!

– Нет! – шепчу я, разгораясь от визуальной пытки.

– Тогда я сам!

Подходит вплотную ко мне, постепенно сокращая расстояние между нашими лицами. Я задыхаюсь от переполняемых эмоций. Что за игру он задумал?

Слава медленно наклоняется, не прерывая зрительный контакт, касается кончиком носа щеки и мягко прикасается губами. Несколько секунд мы просто стоим губами к губам, словно даем время на осознание и адаптацию, а затем он толкается языком в мой рот и в тоже мгновение как с цепи срывается.

Кровь мгновенно вскипает, в лаву превращается, а пульс так бахает в голову, что я даже глохну на какое-то время, как контуженная.

Неверие. Шок. Удивление.

Слава целует меня в моей комнате по-настоящему. Глубоко и порочно скользит языком по моему, тихо стонет в рот. Мои возбужденные соски царапают о его грудную клетку, а сильные ладони прижимают меня к себе. Ощупывают позвонки, гладят плечи, исследуя каждый миллиметр. Я поднимаюсь на цыпочки и зарываюсь пальчиками в его волосы. Целуемся жадно, пока в легких кислород не заканчивается, синхронно втягиваем воздух и снова притягиваемся друг к другу. Он ощупывает мои губы своими, облизывает влажным горячим языком. От него пахнет какао и зефирками. Клянусь, на всю жизнь этот запах будет с ним ассоциироваться. Я целовалась до него с парнями, с Пашей, но это ни в какое сравнение не идет, что я испытываю сейчас. Это так … по-взрослому, что ли.

Дергает меня на себя, вжимает в свой каменный пах, выбивая стон. Целует глубоко, жадно, продавливая и возбуждая низменные инстинкты. Я настолько возбуждена, что готова ему отдаться сию секунду. Подарить девственность Кобзарю, это тоже была моя мечта. А кому еще?

Я воображала, что целоваться с ним будет сладко, но не настолько, что ты буквально теряешь себя в пространстве и времени. Мой живот опаляет искрами возбуждения, а белье намокло так, что прилипло к губкам. Слава напирает на меня и укладывает на кровать, нависая сверху. Его ладони накрывают холмики моей груди, и я выгибаюсь в дугу от