Приемник Хрущева - Александр Фёдорович Агарев

обкома партии с запозданием, после перестановки кадров. Некоторых номенклатурных работников допускают к работе без утверждения. Нередко на руководящую партийную, советскую и хозяйственную работу попадают люди с низкой грамотностью. За 1946 год из 2056 номенклатурных работников сменилось 30 %, из них более 100 человек были неспособны вести порученные дела. Сменилось 70 секретарей райкомов, 52 %. Из них 34 себя скомпрометировали[14].

Из этих фактов видно, как оттачивался механизм контроля «на бруске» социально-экономической обстановки в стране. В1947 году отменили карточки на продовольствие и промтовары. 23 декабря 1947 года Совет Министров СССР, ЦК ВКП(б) издали директивное письмо об отмене бесплатного отпуска продовольствия и промышленных товаров советским и партийным кадрам, взамен определив денежное довольствие: 2–3 должностных оклада в месяц.

Подписали письмо И. Сталин и А. Жданов[15]. Его разослали правительственной телеграммой под серией «Г».

Высшие чиновники не упустили возможность проверить «братьев меньших в регионах», не злоупотребляют ли, все ли они делают по инструкции? Надо сказать, проверяющие были близки к истине.

Управляющий делами ЦК ВКП(б) В.Д. Крупина, обобщив сообщения, полученные от 43 областей, четырех краев и 6 союзных республик, докладывал секретарю ЦК ВКП(б) А.А.Жданову, что в менее важных областях получают большую выплату. Заведующие отделами обкомов ВКП(б) и облисполкомов имеют рост денежного довольствия в 8-10 раз против существующих бесплатных продовольственных лимитов. Имелись и случаи завышения денежного довольствия сверх трех окладов. По областям РСФСР в связи с этим увеличили финансовые ассигнования в 5–6 раз по сравнению с 1947 годом, то есть с 75 млн. рублей до 375–450 млн. рублей[16].

Чтобы представить этот «номенклатурный механизм» управления, нужно, на мой взгляд, минимум два условия: во-первых, самому повращаться, быть колесиком маленьким или большим, не столь важно, во-вторых, досконально изучить принцип его действия, для чего нужно время. Поэтому поделюсь своими выводами. Итак, 42 тысячи человек составляли номенклатуру ЦК ВКП(б). В каждой области минимум 2000. Несложный арифметический подсчет показывает, что в регионах было около 160 тысяч номенклатурных работников, плюс цековский ранг, итого 200 тысяч человек. Выражаясь военным языком, почти двадцать мотострелковых дивизий. А личный состав! Учитывая, что должность секретаря райкома партии соответствовала воинскому званию – полковник, а секретаря обкома партии – генерал-лейтенант, в этом «дивизионном» строю увидели бы людей в погонах от капитана до маршала. Какая сила! И эту армаду, естественно, надо было накормить, одеть, обуть, обиходить, культурный досуг организовать. На основе ранее приведенных финансовых расходов несложно подсчитать общую сумму затрат. Может, кто из читателей захочет это сделать, то – успехов!

Воевать, конечно, в прямом смысле слова они ни с кем не собирались, а вот бороться за построение коммунистического общества были обязаны. Чтобы борьбу вести успешно, как известно, нужна четкая организация, программа. Расстановка фигур была схожа с шахматной партией. Правила игры были определены. Каждая фигура знала свой ход, свой маневр. Правда, куда и как ходить, кого «съесть», определял «высший гроссмейстер». Были, разумеется, как и при любой игре, советчики, помощники в лице органов государственной безопасности и внутренних дел, были и судьи…

5

Для всех уровней партийно-административной власти устанавливались правила «игры», от начинающих (районная номенклатура) до профессионалов (цековская). И вот здесь-то особо важно было знать умонастроение играющих, проникать в замыслы друг друга.

Несомненно, важнейшим каналом информирования центра были органы государственной безопасности. Например, начальник управления МГБ Ленинградской области Д.Г. Родионов за три года пребывания (1946–1949) в должности отправил в адрес министра госбезопасности В.С. Абакумова около трехсот конфиденциальных сообщений, кроме того, докладывал лично И.В. Сталину о ленинградских руководителях[17]. МГБ вело слежку за руководителями партийных комитетов.

Многочисленные документы свидетельствуют: центр детально вмешивался в дела региональных комитетов, особенно сельского хозяйства, которое было главной сферой ответственности на местах. Всякие отклонения от указаний сверху, срыв хозяйственных кампаний (прежде всего, сдача хлеба государству) приводили к громким «делам» против руководителей регионов. Многие местные чиновники потеряли и должности, и партбилеты, были арестованы за злоупотребления и махинации, причастность к хищениям. В апреле 1948 года Политбюро приняло решение о создании суда чести при Совете Министров СССР и ЦК ВКП(б), которому полагалось рассматривать «антигосударственные и антиобщественные проступки» высших чиновников, в том числе секретарей ЦК компартий союзных республик и министров союзных республик[18].

Но в жизни, а чаще всего и в политике, правила нарушают. Игра идет по известному афоризму из басни И.А. Крылова: «У сильного всегда бессильный виноват».

В такой «кипучей» номенклатурной среде и проходил закалку Ф.Р. Козлов, тысячами нервных нитей связанный с жизнью народа, где креп его талант многостороннего организатора, партийно-хозяйственного деятеля, отстаивающего национальные интересы государства на разных ступенях власти. Он никогда не терял связь с рязанским краем, с родиной своего детства.

Глава III

«Ленинградское дело»

1

На историческом переломе, когда обрушились советские общественно-политические и социально-экономические структуры, передел государственной и народной собственности вылился в кровавые «разборки».

Нечто подобное было и в предвоенные и послевоенные, 20–30 и 50-е годы, но по другому поводу, когда в партии шла открытая и скрытная борьба, выливающаяся в громкие судебные процессы: троцкистско-бухаринские, «дело ленинградское», «дело врачей». Это были «разборки» внутри партийно-административного аппарата, где наш земляк Ф.Р. Козлов поднимался по ступеням кадрового роста, переживая за судьбу страны и ее народа, оставаясь верным слугой всему, что облагораживало марксизм-ленинизм и в конце концов подвело к сталинизму не в худшем его понимании, что является бальзамом на душу хулителям и ниспровергателям, а к национальному укреплению и развитию советского государства. Это глупо отрицать. Надо глядеть на всё, что было, под объективным углом зрения, где не бывает: это хочу знать, а этого нет. В историческом поступательном движении нет «белых» или «черных» пятен – они едины в своей пестроте, тем и интересны, привлекательны, тем они и держат нас в узде познания.

Больно бьет история, если мы ниспровергаем, хулим ее сущность, не признаем ее прагматизм, разумность, роль личности на том или ином этапе ее движения во времени и пространстве. Где ее конец, никто не знает. Я возвращаюсь в послевоенные годы, когда реже происходили репрессии, чем в 1930-х годах, по политическим и шпионским мотивам. Самое крупное «дело» рассматривали в 1949 году, когда арестовали и приговорили к расстрелу или осудили руководителей, связанных совместной работой в Ленинграде. Под удар попали член Политбюро, заместитель председателя Совета Министров СССР Н.А.Вознесенский, член ЦК ВКП(б) А.А. Кузнецов, председатель Совета Министров РСФСР М.И. Родионов, ленинградские руководители во главе с первым секретарем обкома П.С. Попковым, первый секретарь Крымского обкома И.В.Соловьев,