Российский колокол №1-2 2020 - Коллектив авторов

Вот, пожалуй, три человека. Я не говорю, что они самые лучшие. Я десятки людей, может быть, не знаю, а этих знаю.

– О гонорарах давайте поговорим.

– Когда начались новые времена, я давал интервью американцу. Он спросил: «Ну вам, наверное, сейчас труднее жить, чем раньше?» Я говорю: «В каком смысле?» – «Раньше писатели неплохо зарабатывали. На гонорар от книжки можно было три года жить». Я ответил: «Понимаете, в чём дело. К концу 80-х возникла мощная «вторая культура», где не то что никаких гонораров не было, а спасибо, что вместо гонорара повестку в КГБ не выписывали». Поэтому я, например, когда меня стали снова печатать, воспринимал это как бонус от Господа Бога. Мало того, что я занимаюсь своим делом, которое мне нравится, а мне единственное, что нравится, несмотря на массу моих профессий, две вещи в мире: писать и читать. А больше ничего мне не нравится. Так вот, я занимаюсь тем, что мне нравится, так мне ещё за это и деньги платят. Когда меня стали снова печатать, у меня было очень много вещей, не изданных ни на Западе, ни в СССР. Я всё это напечатал и на какое-то время даже стал богатым человеком. Примерно на годик. Но денежки заканчиваются. Кстати, про деньги – это не мой афоризм. Я когда встретился с Бродским, спросил: «Иосиф Александрович, а зачем вы преподаёте в университетах?» Он говорит: «Как зачем? Для денег». Он мне ответил просто. Я говорю: «Вы знаете, я, может, что-то путаю, но вы вроде Нобелевскую премию получили?» Он говорит: «Женя, ну денежки-то быстро заканчиваются. Во-первых, у меня долги были; во-вторых, я уже устроен так, что раз у меня деньги есть, я не полечу в экономклассе, я полечу в бизнес-классе. И жить я буду не в какой-то гостинице «две звезды», а буду жить в роскошной гостинице. Вот они и уходят, денежки».

– Смотрите, какой интересный момент. Я в «Фейсбуке» видел фотографии, в этом году какая-то огромная очередь была из абитуриентов в Литинститут. Запредельная. Когда я поступал в Литинститут, у нас такого не было. В этом году очередь растянулась на половину Бронной…

– Я был в тот день в институте и видел эту очередь.

– То есть тиражи падают, гонорары копеечные, а люди хотят быть писателями?

– Совершенно верно. Очередь можно даже сравнить с очередью в «Макдоналдс», когда его открыли, или с очередью в мавзолей в советские времена. Меня это крайне удивило. Там ведь есть люди, которые на бюджетные места идут, а есть и на платные места. Но на Высших литературных курсах люди более ответственно относятся к обучению, чем студенты. Вот у меня каждый вторник семинары, почти стопроцентная посещаемость на ВЛК и примерно пятидесятипроцентная – у студентов третьего, четвёртого курса.

– На ВЛК люди взрослее. На дневном в институте в основном дети учатся, после школы.

– Понимаете, повзрослее, но не очень-то повзрослее. Но повзрослее всё-таки. Они уже знают, для чего пришли. Сейчас ко мне даже ходят те, кто уже дипломы получил. А студенты… Я недавно спрашивал: «Вы мне не можете объяснить, почему вот такие-то и такие-то вообще не ходят?» Они говорят: «Не-а, не можем». Я говорю: «А на кой чёрт они поступали?» Молчание. Они не хотят сдавать своих. «Ну, понимаете, некоторые из них говорят, что вообще сами не знают, зачем они поступили». Меня в своё время дважды не приняли в Литинститут, и слава тебе, Господи, что не приняли, потому что из меня бы сделали приспособленца. Но тогда был другой Литинститут. Тогда в Литинституте учили писать разрешённое. Я ходил на семинары к своему приятелю. Весь разговор был о том: как вот так написать бы, чтобы через цензуру прошло, и сказать, значит: «та-ра-ра-ра-ра». Идеалом, конечно, были такие шестидесятники, как Гельман. Вот ничего у него нет, но видно, что человек против власти. Такие игры мне не нравились никогда. Или, если ты против коммунистов, пиши: «Я против коммунистов». Как это делали Буковский, Максимов. Или вливайся в цивилизационную литературу.

– Я сам лет десять преподаю на литературных курсах и сейчас учебник пишу. Понимаю, что общение со студентами обогащает педагога. Вы что-то от студентов получаете?

– Конечно, получаю. Это не обмен информацией, это, скорее, обмен мироощущением. Иногда мы в споры вступаем. Обмен мироощущением и выработка консенсуса между поколениями. Про Катаева разговор у нас был: «Как вот он мог та-ра-ра-ра-ра-ра быть таким-то?!» Я говорю: «Понимаете, вам всё ещё предстоит узнать и увидеть. Не дай бог у вас будет отрицательный опыт. Поймите пока для себя, что хороший писатель – необязательно хороший человек. А чаще всего нехороший». Я ещё помню, когда распинались советские «феликсы кузнецовы» о нравственности. У меня когда-то где-то интервью было, я сказал, что о нравственности лучше не писателя спрашивать на конференции, а жену писателя, и предпочтительно бывшую жену. Вот она вам расскажет про нравственность…

– Давайте поговорим о фестивалях. Вот вы были в Баку на фестивале «Лифт».

– Встретились писатели, и нашлись для этого энтузиасты, и нашлись для этого деньги – это очень важно. Я, например, познакомился с двумя азербайджанскими авторами, которые мне очень интересны, – Камиллом Абдуллой и Варисом Елчиевым. И я их прочитал потом. Это интересно как обмен опытом и воссоздание литературного пространства. То есть это жизнь, потому что и те, кто там был, они уже друг друга знают. И для меня они теперь не абстрактные имена. Есть и другие фестивали. У нас бурная жизнь идёт и внутри страны. Например, у меня на родине, в городе Красноярске. Мало того, что там проходит про-хоровский фестиваль «КРЯКК», отношение к которому сложное в городе, мягко говоря. Но там ещё свой фестиваль имеется – «КУБ». С «КРЯКК» чуть не вышло скандала, потому что такой оттенок: белые люди приехали туземцев учить. Я с этим столкнулся, когда один раз там был. И потом, на этом фестивале культивируется авангардизм, а с ним нужно быть поосторожнее. К примеру, когда привезли одного известного художника в Норильск, он ходил по городу, лаял собакой и гадил. И это не понравилось любителям искусства Заполярья. Не понравилось местным жителям, но пиар пошёл другой: всё перевели на политику, что это, дескать, коммунисты виноваты или не коммунисты, а кто-то еще… «КРЯКК» мне не понравился. Например, они проводят круглый стол «Чем сибирский характер отличается от русского?». Битком