Золотой Оклад или Живые Души. Книга чудес - Пётр Георгиевич Паламарчук

Ныне же вновь настал праздник Владычицы в честь иконы Ее Путеводительницы — крепкой нам Помощницы, да познают все, что не только во время земной жизни ходатайствовала Она за нас перед Творцом, но и после переселения на небеса постоянно посещает людей Своей милостью. А потому, кончая вступление, перейду к предмету повествования, чтобы поведать о том, какие чудеса подает Дух Святой через икону Богородительницы. Ибо подобно любви детей к своей матери, стремлению жаждущего к источнику или направлению корабля в тихую пристань, веселит пишущего преуспеяние чтущего. А правосудный Господь, милостиво посылая на нас гнев, смиряет то нашествием иноплеменников, то мором или междоусобными бранями, то пожаром или иными житейскими напастями, наводя различные бедствия, тяжести и лютые болезни, побуждая тем особенно ленивых и ожесточенных к добродетели и спасению. Ведь и апостол говорил: кого любит Господь, того и наказывает, бьет всякого сына, которого принимает, так что если не несете наказаний, то вы дети прелюбодеяния, а не истинные сыновья.

Вот что случилось в 1579 году. Во время правления царя Ивана Васильевича и при митрополите Московском Антонии 23 июня на память мученицы Агриппины случился во новопросвещенном граде Казани пожар; в 23-м году после взятия его, чего свидетелями были мы сами. В полдень загорелось близ церкви святителя Николая, именуемого Тульским, во дворе некоего воина царского по имени Даниил Онучин.

После той гари осталась невредимой только малая толика посада, да еще та половина города, которая ближе к соборной церкви, и двор архиепископа; большую же его часть и все лавки, включая Спасский монастырь и двор великого князя, огонь уничтожил. Впрочем, христолюбивый народ осознал, что все сие наслано ради вразумления, и вновь начал строить свои дома, а новопросвещенные язычники Божиею милостью не отпали от праведной веры. Однако неверных еще было в городе немалое число, и им пожар был в притчу, ибо окаянные решили, будто сия напасть послана в наказание за христианские грехи. Но человеколюбец Бог, дабы прекратилось зловредное поругание, явил из самой земли неисчерпаемый источник веры — образ Пречистой Своей Матери. Откуда Он праведный гнев Свой испустил, на расстоянии брошенного камня показал и источник исцеления.

Владычица наша Богоматерь не явила Себя ни святителю города, ни властителю, ни вельможе или богатому и мудрому старцу. Она показала неисчерпаемый источник юной дочери простого воина десяти лет от роду по имени Матрона. В то же лето после пожара Она начала являться десятилетней отроковице, повелевая идти в город и рассказать о том архиепископу и воеводам, дабы вынули Ее из земли. При сем указывала и место, где достоит обрести сокровище честное необычайного бисера — великую икону Богоматери. Девица же по юности и недомыслию побоялась поведать всем о видении и рассказала о нем только своей матери, которая ей не дала веры.

Потом еще не раз являлась пресвятая икона и велела сказывать о том властителям; причем девица постоянно говорила об этом родительнице, прося передать весть городским властям. А затем однажды, когда она спала в полдень, явилась ей чудесно богородичная икона в огненном виде, испуская пресветлые лучи, так что ей показалось, что они ее сожгут; голос же от образа вещал: «Если ты не поведаешь слов Моих и не пойдешь вынуть образ из недр земли, то Я явлюсь на другой улице и в ином городе, ты же сделаешься больной до тех пор, пока не кончишь зло жизни своей».

Девица ужаснулась сего видения, пала на землю и была будто мертвая много часов; а как только очнулась, взвопила к матери, чтобы она, шедши, передала архиепископу и градоначальнику все, слышанное от Богородицы.

Мать побежала ко воеводам, но они не обратили на ее слова внимания. Тогда она, прослезившись, отправилась к архиепископу, указывая ему и место, где спрятан был образ. Однако и он остался к ней безучастен».

…На этом месте повесть о явлении в Казани нужно было до времени оставить — ибо, в отличие от едино-целой книжки о ста пятидесяти чудесах, Казанская история с трудом собиралась по разным источникам, часто взбаламученным. Так что над нею пришлось работать дома или по книгохранилищам. А в подмосковную глубь можно было, и то с немалым опасом, прихватить на дне сумы с фотопричиндалами лишь ту, первую путеводную «Звезду».

7

Село Шипулино под Клином именовалось еше издавна по-второму Николо-Железовским погостом (сейчас и напреж нужно оговориться: имена и места почти что точны в нашем повествовании, но ради покоя в большинстве своем доныне населяющих их людей чуть-чуть смещены, а происшествия порою совмещены для краткости; равно как и по той причине, что Москва всей Руси голова, некоторые более отдаленные обстоятельства и действующие лица слегка приближены к окрестностям первопрестольной — ибо таковы законы свободной прозы).

Здесь и по сю пору стоит церковь Воскресения Словущего о трех престолах постройки славного 1812 года, настоятелем которой лет десять тому, как раз в пору нашего посещения, был отец Валентин. Стоящий на отшибе, где-то в полуверсте от пути на промышленный город Высоковск, храм, видно, и сохранился, живым благодаря захолустному месторасположению поскольку костенящие персты закрывателей попросту не поспели туда дотянуться. А посему в него по обычаю доброхотные датели как смогли перетянули все, что можно было упасти из затворяемых соседних церквей, застивших глаз у торной дороги ретивым запретителям. Да что говорить: в соседнем подлеске нас приветствовал даже ведомый раньше только по книжкам одинокий и самый ранний — не считая тех самых «Галиных» — благородный званием, но не видом грибок сморчок, действительно разительно напоминающий носящих соответствующее прозвание старых хрычей…

Сам же храм запомнился и изваянием резного Николы чудотворца, что по современной поре уже редкость, и необычным полукатолическим Иисусом страждущим, вылитым из цемента, и еще третьей скульптурою — Распятием с предстоящими Мариями Богоматерью и Магдалиной, где у Христа какой-то отечественный Ирод поотрубил руки-ноги. Тут встретился также редкостный образ Матери Божией «Блаженное чрево», на котором посреди груди Богородительницы вписана новозаветная Троица. Вряд ли стоит оставить без памяти и образец странного рода, именуемого религиозною живописью — то есть уже не икона, но еше не художество: Ной, держащий в дланях ковчег своего имени, который представлял нечто вроде голландского домика, водруженного поверх лодки.

Из числа тех образов, что невольно пришлось занести в списки охраняемых всероссийски, оказался вовсе как будто бы не выдающийся, однако снабженный понизу надписанием о том, что изготовлен он в честь избавления соседней деревни от града в