Да будет свет... - Анатолий Федорович Дьяков

что нынешняя война — всерьез и надолго. Уходящих на фронт советских солдат сопровождала надрывная по своему трагизму песня Александра Васильевича Александрова «Священная война». Огромная страна вставала на священный бой.

Оказывается, Кавказ был первоочередным объектом в захватнических планах немецкого командования. «Моя основная цель, — твердил Гитлер на совещании высшего командования Восточного фронта, проходившем в Полтаве 1 июля, — занять область Кавказа… Если я не получу нефть Майкопа и Грозного, я должен покончить с этой войной». В июле немцы захватили Крым и Донбасс, вторглись на Северный Кавказ, прорвались к большой излучине Дона, намереваясь к 25 июля выйти к Волге у Сталинграда. Но враг обманулся в своем наступлении на Воронеж, в стремлении окружить войска Южного фронта под Ростовом. На пути экспансионистских планов Гитлера встали сотни тысяч безымянных командиров и бойцов Красной Армии, в том числе и представители северокавказских и закавказских народов, не мысливших свое существование без Советского Союза. Они совершили подвиг уже одним тем, что в самую трудную годину, до самого своего смертного часа не разуверились в советской власти, не предали ее анафеме, не прокляли. Они завещали свою святую веру всем, кому суждено было жить, бороться, побеждать и исполнять свои обязанности на крутых поворотах истории. Цементирующей силой выступали, как всегда, русские, в какой уже раз за многовековую историю опускавшие свою богатырскую палицу на голову супостата. Русские вновь доказали способность к достижению такого единства, которое получается у них в особых обстоятельствах. А именно, как правильно подметил русский писатель и драматург Леонид Максимович Леонов, «лишь в кровавых сечах… да еще при особо гулком, на всю страну, ударе топора по плахе…».

Как это ни прискорбно, но для российского люда война 1941 года не была неожиданной. Сколько веков живет он на своей земле, столько его и сопровождают и пронизывают проклятые войны. Спросите самого пожилого человека в любом ставропольском селении или горном ауле Приэльбрусья, что он больше всего помнит, тот сразу ответит: «Войну». И назовет, какую войну, а может быть, и не одну. Я часто задумываюсь о том, а могла ли сохраниться в своей первозданной целости русская душа после стольких испытаний? Одна война, другая, третья, революции, перевороты… Да как после этого сохраниться душе?

Мой отец на фронт мог не идти: как ценный специалист, он был оставлен на брони. Но судьба, как хорошее половодье на большой реке, понесла его и закрутила, пока не попал он в мощный и безжалостный поток, неумолимо повлекший его к черному бездонному водосбросу. Осенью 1941 года немцы рвались к Москве. В один из тяжелых для страны дней к отцу зашел военком и попросил выдать ему бесплатно хромовый крой на сапоги. По каким-то причинам отец ему отказал — и через три дня оказался на фронте. Сколько нечисти бродит вокруг нас в этой жизни! Не стал отец изменять своей совести, не стал губить свою душу. Унес с собой он думку свою тяжелую, не поделился ни с кем переживаниями. У меня в памяти остались только серые обмотки на ногах отца, когда он прощался с нами перед выходом из дому.

Моя мама жадно ловила любые новости о развитии военной обстановки. Откуда ей было знать, что части Красной Армии, действовавшие на участке фронта, где воевал мой отец, не смогли сдержать яростное давление гитлеровских войск и были дезорганизованы? Началось беспорядочное отступление. Еще держались бойцы в отдельных очагах сопротивления, буквально вцепившись зубами в землю. Но уже невозможно было остановить набравшую скорость, хорошо оснащенную машину завоевателей.

Когда гитлеровцы вступили на землю Кавказа, многие его жители буквально согнулись под тяжестью дурной вести. Звучавшие по радио, словно литые из горячего металла, слова Юрия Борисовича Левитана «наши войска оставили город…» придавливали их каменной глыбой. Но еще тяжелее было тем вчерашним рабочим, крестьянам, бухгалтерам, счетоводам, лекальщикам, кандидатам наук, кто сдерживал фашистский натиск на передовой. Тысячу раз оказался прав автор повести «А зори здесь тихие…» Борис Львович Васильев, как-то сказавший, что в нашей послевоенной литературе так мало написано о людях, попавших в мясорубку первых месяцев войны, «не готовых к ней ни физически, ни психологически». В апреле 1942 года в одном из боев под Ростовом-на-Дону пулеметчик Федор Афанасьевич Дьяков получил опасное легочное ранение. Отца вывезли сначала в город Сальск Ростовской области, а затем доставили в Прохладный, где тогда находился военный госпиталь. Кто-то сообщил об этом маме. Она пешком добралась до Прохладного, в поисках госпиталя умоляя Господа об одном: «Только бы успеть!» Отец в буквальном смысле скончался у нее на руках.

В мае 1942 года Федор Дьяков был похоронен в селе Благовещенском на кладбище, рядом с хатой, в которой мы ютились всей семьей с тех пор, как он привез нас сюда. Мама сумела уговорить руководство госпиталя похоронить отца по месту жительства. «Люди не должны жить минувшим горем. Но тех, кто спас их от горя, они обязаны помнить…» Эти строки, принадлежащие писателю Анатолию Георгиевичу Алексину, выбиты на памятнике, который воздвигнут в честь героев, остановивших отборную эсэсовскую дивизию «Эдельвейс». Мне кажется, сказано очень точно и проникновенно, и слова эти с полным правом можно отнести ко всем солдатам Великой Отечественной войны, в том числе и к пулеметчику Дьякову. Если бы сейчас в каком-то мистическом полусне передо мной вдруг возник отец и узнал своего стареющего сына, то он, надеюсь, понял бы, что на земле, в которую он лег, живут его потомки, помнящие, любящие и жалеющие его. Главное, как мне кажется, отец бы понял, что жива еще русская земля, и смерть его не была напрасной…

Глава 3

Печаль любви, тоска разлуки

Как оказалось, со смертью отца на нашу семью обрушились испытания, которым не было видно ни конца, ни края. Мама осталась одна в самом расцвете сил. Еще в девушках она мечтала, что всю жизнь, как один день, проживет со своим суженым. Мечте не дано было осуществиться. В полный рост перед молодой женщиной встали проблемы военного времени: страх перед неотвратимой бедой, растерянность перед необходимостью тянуть непосильную лямку, сострадание к родным и близким, которых война не пощадила. Мамино сердце стонало под тяжелым камнем ненависти к вероломному врагу, который перевернул всю ее жизнь, разбил все надежды. В каждую семью война принесла свое горе, которое необходимо было пережить. Понесла свой тяжелый вдовий крест и моя мама.

Предвоенные и военные годы наложили на нее особый отпечаток, сделали ее характер своеобразным, можно сказать, противоречивым. Внешне мама была женщиной симпатичной, даже красивой. Обаятельность моей