Мой друг убил Кеннеди? История Ли Харви Освальда - Эрнст Петрович Титовец

К письму Марины, написанному на русском языке, было приложено письмо Освальда, в котором он просит сотрудников посольства: «Пожалуйста, поторопитесь с получением въездной визы для возвращения советской гражданки Марины Н. Освальд. В октябре у нее будет ребенок… что касается моей визы на возвращение, пожалуйста, рассмотрите ее отдельно. 1 июля 1963г.»20.

В начале августа советское посольство сообщает Марине Освальд, что ее запрос на разрешение въезда в Советский Союз для постоянного проживания направлен в Москву для рассмотрения21. Это означало, что надо просто ждать официального решения.

Последующая деятельность Освальда подтверждает его решение возвратиться в СССР. В его действиях в 1963 году прослеживается определенная система, напоминающая его поведение в Москве, когда он стремился получить вид на жительство. Там он пытался отказаться от своего американского гражданства, делал просоветские заявления перед сотрудниками американского посольства, прессой и другими лицами. Теперь он снова демонстрировал свои просоветские настроения, но с учетом местных возможностей и обстоятельств.

Начиная с мая 1963 года Освальд активизировал свою политическую деятельность. 27 июля Алик выступил с лекцией о Советском Союзе и практике коммунизма в качестве приглашенного докладчика перед студентами и преподавательским составом колледжа. Его лекция вызвала большой интерес и много вопросов. Слушатели полагали, что лектор определенно обладал университетским образованием.

В мае 1963 года Освальд обратился в штаб-квартиру «Комитета за справедливое отношение к Кубе» в Нью-Йорке с просьбой разрешить открыть в Новом Орлеане местное отделение организации. Однако в отсутствие финансовой поддержки на начальном этапе, чтобы соблюсти организационные формальности, он мог дать адрес лишь еще не существующего офиса.

Освальд начал с того, что заказал тысячу листовок с информацией о целях и задачах комитета для распространения среди местного населения. Одновременно он вышел на Карлоса Бриньера22, активиста движения против Фиделя Кастро, представителя Студенческого революционного директората в Новом Орлеане. Этот шаг можно было расценивать как разведывательную вылазку Освальда в расположение противника.

Деятельность Освальда в FPCC была замечена, когда он распространял свои листовки на улицах Нового Орлеана. Его активность не понравилась нескольким кубинцам, выступавшим против Кастро, во главе с Бриньером. Произошла стычка. Вмешалась полиция. Освальд и Бриньер были арестованы за нарушение общественного порядка и доставлены в полицейское отделение. Ли Харви предпочитал, чтобы его арест рассматривался в политическом аспекте. В полиции он попросил, чтобы ему предоставили возможность встречи с агентом ФБР, которому он рассказал о своей деятельности в рамках комитета.

Арест Освальда послужил поводом обращения к нему Билла Стаки – журналиста местной радиостанции WDSU – с предложением выступить в качестве гостя в его программе «Latin Listening Post». Ожидалось, что Освальд расскажет более широкой аудитории о деятельности FPCC, его задачах и целях.

Семнадцатого августа состоялось первое выступление Освальда по радио в качестве секретаря местного отделения комитета. В частности, он отметил, что FPCC не имеет никакого отношения к Коммунистической партии Соединенных Штатов. Освальд отверг как вздорное высказанное его оппонентом предположение, что он сам мог быть членом компартии.

Несмотря на его юный для политического деятеля возраст, Освальда воспринимали как человека, способного отстоять свои взгляды. Это выяснилось в дебатах с двумя опытными оппонентами – Карлосом Бриньером и Эдом Батлером23, возглавлявшим правую антикоммунистически настроенную группу.

В своем втором выступлении по радио 21 августа Освальд снова столкнулся в прямом эфире радиопрограммы «Свободная беседа» («Conversion Carte Blanche») с весьма серьезными оппонентами. Учитывая все обстоятельства, Освальд четко провел свою линию, заслужив уважение своих оппонентов.

После всех выступлений Освальда было бы наивно ожидать, что его оставят в покое и не будут препятствовать его деятельности против антикастровских настроений, преобладающих в Новом Орлеане. Уличная стычка с темпераментными кубинцами, настроенными против Кастро, которая привела к аресту Освальда, была лишь слабым показателем того, что его вообще могло ожидать. Его выступления по радио, должно быть, еще больше настроили против него антикастровские и правые элементы Нового Орлеана.

Учитывая общую ситуацию, не исключено, что Освальд получал письма с угрозами в адрес себя и его семьи или подвергался иным запугиваниям. Его деятельность могла повлечь за собой и более серьезные последствия. Во всяком случае, уже 23 сентября, через четыре недели после дебатов Освальда по радио, Марина была в Далласе, подальше от проблемной ситуации в Новом Орлеане. Сам Алик прибыл в Даллас десять дней спустя, посетив в Мехико советское и кубинское посольства, где он пытался получить визу в СССР. Должно быть, возникли серьезные причины, вынуждавшие Освальдов покинуть Штаты. Прежде чем обратиться в советское посольство со своей просьбой посодействовать ей вернуться в Советский Союз, которую она подала в середине февраля 1963 года, Марина, конечно, обсудила этот важный шаг со своим мужем.

Беспристрастному наблюдателю было очевидно, что их жизнь в Соединенных Штатах оказалась совсем не легкой. Освальды были вынуждены переезжать с места на место. Алик пребывал постоянно в поисках работы и часто оставался безработным.

Судя по почтовым адресам, Освальды на протяжении семнадцати месяцев меняли место жительства по меньшей мере шесть раз. Вряд ли это было сделано из-за желания сменить обстановку.

Технические знания и навыки, которые Освальд приобрел во время военной службы, похоже, не были востребованы в гражданских условиях жизни. Марина со своей квалификацией фармацевта могла бы найти работу. Однако ей предварительно следовало преодолеть два препятствия. Во-первых, она должна была освоить английский язык, и, во‑вторых, ей предстояло сертифицировать свою квалификацию фармацевта в соответствии с требованиями, предъявляемыми законодательством США. В результате Освальду приходилось перебиваться случайными заработками и постоянно искать работу. Ситуация осложнялась тем, что у них ожидалось прибавление в семье.

Возвращение в Советский Союз могло бы разрешить проблемы и внести в их жизнь какую-то стабильность и предсказуемость. Имея за плечами опыт жизни в Советском Союзе, Алик должен был быть готов к тому, чтобы поступиться некоторыми свободами. Марина могла оставаться дома с детьми в оплачиваемом государством отпуске. Государство брало на себя расходы по бесплатному медицинскому обслуживанию и образованию.

В середине августа Освальд сообщает своему другу в Минске Эрнсту Титовцу о своем намерении вернуться в Советский Союз. Действия Освальда можно было истолковать как демонстрацию его просоветских настроений, что, по его мнению, должно было поспособствовать получению визы. Что касается Марины, она формально