Последняя надежда - Феликс Эйли

в чёрный панцирь биоавтоматоны возвышались над остальными солдатами, которые, похоже, были человеческого роста. Массивные руки Стирателей заканчивались множеством стволов. Близнецы хорошо помнили, как биоавтоматоны орудовали огнемётами и тяжёлыми пушками в Последней Надежде и Белых Горах, и знали, что с этими бойцами Арабеллы точно не стоило шутить.

«О нет», – сердце Эрнста ненадолго замерло в груди.

Перед его глазами по всему плацу перемещались небольшие группы солдат в белой броне и Стирателей. А рядом стояла Изабелла, которая при виде всей этой армии тоже испытывала волнение и ужас.

К Арабелле подошли два воина в белых доспехах коричневых плащах, и Брат и Сестра наконец-то смогли их разглядеть вблизи. Солдаты носили серебристые шлемы почти как у людей Гранд-Альянса и держали в руках копья. Неестественные, угловатые движения воинов сопровождало тихое жужжание. Вместо лиц у бойцов были непроницаемые маски из чёрного блестящего материала.

– Знакомьтесь – мои гвардейцы, – с гордостью произнесла Левски.

Солдаты переглянулись и издали неразборчивые звуки, похожие на невнятное бормотание. Арабелла села на свой трон, и гвардейцы встали с двух сторон от него. Эрнсту и Изабелле не давало покоя жужжание, которое исходило от этих необычных воинов.

– Они автоматоны? – предположила Сестра.

– Это слово звучит так старомодно, – усмехнулась Арабелла, вальяжно устроившись на троне, – я предпочитаю называть их роботами.

Левски явно чувствовала себя в своей стихии – даже Аид не был так расслаблен и спокоен на пылающем престоле Ада.

– Живые существа создают ненужную суету, поэтому я не держу их здесь, – продолжила Арабелла, – почти не держу – всё же приходится идти на кое-какие компромиссы. А роботам не нужны пища и сон, они воюют без устали и беспрекословно подчиняются приказам, не требуя ничего взамен. Идеальные исполнители, в отличие от живых. И у меня всегда найдётся тот, кто подаст стакан воды в старости. Хотя что я говорю – старость мне совершенно не грозит.

Изабелла и Эрнст взирали то на Арабеллу, восседающую на троне, то на её механических гвардейцев. Чернота, которая находилась у них вместо лиц, не выражала абсолютно ничего.

– Ты втайне от всех собрала такую армию автоматонов, но почему-то не применила её в нашем мире, – недоумевала Изабелла.

– Это потому, что они были созданы для другого, – спокойно и равнодушно ответила Арабелла.

– Там люди гибли! – бросил ей в лицо Эрнст, – эльфы, гномы, хомяки, наги, фэане! Грабовски, Мундт, Невидимые, да и вся Последняя Надежда! А ты могла изменить ход войны всего несколькими Стирателями!

Он вспомнил поразительную боеспособность этих биомашин и подумал, что будь их на поле боя хоть ненамного больше, то Арабелла могла бы спасти столько жизней…

– Люциус говорил мне совершенно то же самое, когда я его оживила, – хладнокровно произнесла Левски, – возможно, я и хотела помочь Гранд-Альянсу в войне с демонами и нежитью, но мне было важно сохранить существование своих войск в тайне от Аида. И да, я тогда притворялась его подругой и была на его стороне.

Волшебница ненадолго задумалась, погрузившись в себя. Казалось, её посетило неприятное воспоминание, от которого она брезгливо поморщилась и вернулась в действительность.

– Так для чего тебе нужна эта армия? – спросил Эрнст.

– Пойдёмте со мной, – ответила Арабелла, – наконец-то пришло время всё рассказать.

Она поднялась с трона и направилась по стене в обратную сторону. Эрнст и Изабелла пропустили Левски вперёд и пошли за ней, с опаской поглядывая на армию роботов внизу.

Люциус открыл глаза, вяло пошевелив головой. Он обнаружил, что находился на белом полу, гладком и холодном. Ангел лежал на животе совсем как в тот раз, только теперь был одет в привычные чёрные кофту и штаны. Вокруг хранителя поднимались белые стены. Они были неестественно чистыми, лишёнными всякой грязи. Электрические лампы залили их тёплым, ненавязчивым светом.

Ангел встал и увидел перед собой прозрачное силовое поле. Переливаясь голубым сиянием, оно отделяло хранителя от длинного коридора с бежевыми стенами, вдоль которого располагались стерильно-белые камеры – такие же, но пустые. Обречённо вздохнув, Люциус понял, что в очередной раз попал в тюрьму для ангелов.

– Привет, мой свободолюбивый друг, – послышался слева насмешливый, высокомерный голос, – каково тебе сидеть в клетке, которую сам же и построил?

Сквозь силовое поле, отделяющее его камеру от соседней, Люциус увидел Кристофора. Тот тоже был заперт в белоснежных стенах и смотрел на Ангела Тьмы с привычной презрительной ухмылкой. Даже в тюрьме деловой костюм Кристофора чудом не помялся, а короткие волосы оставались такими же прилизанными, как и всегда. Чего нельзя было сказать об одежде и причёске Люциуса – он чувствовал себя так, будто его бросили в эту камеру с потолка.

– А я как раз думал, кого здесь не хватает для полного счастья, – саркастически ответил он, – похоже, что тебя. Арабелла умеет всех помучить.

– Остри, язви дальше, – надменно скривился Кристофор, – считай это отличным времяпрепровождением, если больше заняться нечем.

Люциус вздохнул, сверля собеседника взглядом.

– Я хотел помочь Серым, – с горечью сказал длинноволосый ангел, – хотел, чтобы они меньше страдали!

– Я! Не! Серый! – выпалил в ответ хранитель в костюме, – я до сих пор верен Богу! Я оказался здесь случайно!

– Хочешь домой, к дедушке Зевсу? – поднял бровь Люциус, – уверен, Михаил встретит тебя, ренегата, с распростёртыми объятиями, а Метатрон ещё и орден вручит!

– Я не ренегат! – выкрикнул Кристофор, – я никого не предавал! У меня было задание, и я не смог его выполнить! А ты не искушай меня, самозваный Ангел Тьмы!

– А ты! Не! Ной! – проорал в ответ Люциус.

Он со всего размаху ударил кулаками силовое поле между ним и коридором. В этом ударе была вся боль хранителя, все его переживания об Эрнсте и Изабелле, о Нелли… Возможно, он будет вечно гнить в этой стерильной тюрьме, и его возлюбленная за это время умрёт и умерла бы не один раз? От удара по прозрачному мерцающему полю пошла яркая рябь. Люциус почувствовал боль в кулаках, будто он только что бил кирпичную стену.

– И кто из нас ноет? – глумился Кристофор.

– А-А-А-А-А-А-А-А-А!!! – у Люциуса не хватало душевных сил ни на что, кроме как кричать.

Тяжело дыша, Ангел Тьмы бросил