Сталин. Том 2. В предчувствии Гитлера, 1929–1941 - Стивен Коткин

Неожиданный подарок

Несмотря на все провалы и неудачи советской военной разведки, ей удалось создать мощную шпионскую сеть в Варшаве — и все благодаря Гитлеру. В 1933 году от нацистов в Варшаву вместе с любовницей, тоже советским агентом, бежал Рудольф Гернштадт, родившийся в 1903 году в силезском городе Глейвице, корреспондент левой газеты Berliner Tageblatt и еврей; он вступил в Коммунистическую партию Германии под именем Рудольфа Арбина и около 1931 года начал работать на советскую разведку. Прикрываясь профессией журналиста, он завербовал Герхарда Кегеля (Икс), банкира и журналиста, тоже выходца из Верхней Силезии; Кегель (г. р. 1907) вступил сначала в социалистическую, а затем в коммунистическую партию и в тот момент работал в департаменте торговли германского посольства в Варшаве. Любовница Гернштадта Ильза Штебе (г. р. 1911), женщина с резкими чертами лица, носившая конспиративный псевдоним Альта, родилась в Берлине в семье рабочих и работала в той же газете, что и Гернштадт. Она получила приказ вступить в нацистскую партию и в середине 1934 года была назначена атташе по культуре в зарубежное отделение нацистской партии в Польше. Штебе завербовала уроженца Силезии Рудольфа фон Шелиа (г. р. 1897, Ариец), сына прусского помещика, по предложению советской разведки вступившего в нацистскую партию и в конце 1934 года назначенного главным помощником германского посла в Варшаве Ганса-Адольфа фон Мольтке. В число прочих завербованных входили радист Курт Шульце (г. р. 1894, Берг), Курт Велькиш (г. р. 1910, АБЦ), немецкий журналист и дипломат, и его жена Маргарита Велькиш (г. р. 1913, ЛЦЛ)[1501]. Все они были антинацистами.

В самой Германии еще до прихода нацистов к власти был тайно завербован Вильгельм (Вилли) Леман (г. р. 1884, конспиративный псевдоним Брейтенбах), давний служащий берлинской полиции, впоследствии переведенный в гестапо, где он заведовал ни много ни мало контрразведкой против СССР. (В «Ночь длинных ножей» он участвовал в проведении бессудных казней, что укрепило его репутацию.) Леман передавал в Москву сведения об организационной структуре немецкой разведки и ее будущих операциях, а в 1935 году сообщил об испытаниях первых немецких ракет. В том же году с советским посольством связался, предложив свои услуги, Харро Шульце-Бойзен (г. р. 1909), прусский аристократ и офицер геринговских люфтваффе; ему был присвоен псевдоним Старшина. Вскоре после этого на контакт с советским посольством вышел также Арвид Харнак (г. р. 1901), крупный чиновник из нацистского Министерства экономики, а прежде молодежный активист левого толка; ему было предложено вступить в нацистскую партию и был присвоен псевдоним Корсиканец. Ни у одной другой страны не имелось столь обширной шпионской сети в учреждениях Третьего рейха.

Другим известным советским шпионом, работавшим против нацистов, был проживавший в Токио Рихард Зорге, русский по матери и немец по отцу; готовясь к назначению в Токио, он отправился в Германию, где ему повезло познакомиться с издателем «Геополитического журнала», ревностным нацистом, нанявшим его в качестве внештатного корреспондента и вручившим ему рекомендательное письмо для немецкого посольства в Токио. Зорге, работавший под псевдонимом Рамзай, вступил в нацистскую партию, взял с собой в Японию радиста и сумел очаровать немецкого посла в Токио Герберта фон Дирксена. Благодаря другим контактам Зорге получил выход на полковника Ойгена Отта, который был назначен германским военным атташе (а впоследствии сменил Дирксена). Кроме того, Зорге пользовался поразительным успехом в японских официальных кругах, отчасти благодаря тому уважению, которое к нему проявляли немцы. Немецкие дипломаты обнаружили, что журналист-внештатник Зорге лучше знает Японию, чем они, и допустили его к участию в составлении донесений посольства в Берлин, копии которых тайно переправлялись в Москву[1502].

Советская разведка добилась поразительных успехов и в Англии. Гарольд Филби, получивший прозвище Ким в честь героя романа Киплинга, родился в Британской Индии (1912); его отец был советником саудовского короля, а сын намеревался работать в Министерстве иностранных дел. Когда Филби учился в Кембриджском университете, Морис Добб, читавший лекции по экономике и одним из первых вступивший в Коммунистическую партию Великобритании, помог ему отправиться за границу и получить работу в Международном комитете помощи жертвам германского фашизма. Филби, помогая беженцам из нацистской Австрии, женился на разведенной венгерской еврейке, состоявшей в Коммунистической партии Австрии, и привлек к себе внимание Тивадара (Теодора) Малли, родившегося в Венгрии агента советской разведки, тайно рекомендовавшего завербовать его. Когда Филби вернулся в Лондон, друг его жены устроил ему встречу в Риджентс-парке с протеже Артузова Арнольдом Дейчем, инженером-химиком еврейского происхождения, родившимся в габсбургской Словакии, вступившим в Коммунистическую партию Австрии и перебравшимся в Советский Союз, а впоследствии назначенным в Англию главой местной резидентуры[1503]. Стараниями Дейча подающий надежды журналист Филби превратился в отличного актера, изображающего человека правых взглядов, и надежного курьера с ценным британским паспортом. Через Филби советская разведка завербовала Гая Бёрджесса (г. р. 1911), также кембриджского студента, Энтони Бланта, кембриджского студента, впоследствии ставшего преподавателем истории искусства, и бесценного Дональда Маклейна, четвертого выпускника Кембриджа, в 1935 году поступившего на службу в британское Министерство иностранных дел. Люди Артузова проникли даже в МИ-6[1504].

В то же время советская контрразведка тратила не меньше, а может, даже больше времени на собственных дипломатов и военачальников, чем на иностранные правительства. Численность оперативников из особого отдела НКВД, осуществлявшего надзор за Красной армией, к январю 1935 года увеличилась до рекордной величины в 3769 человек[1505]. Начальник особого отдела Марк Стокланд, известный как Гай, получил очередное фантасмагорическое секретное «донесение» от осведомительницы Татьяны Зайончковской, которая общалась наряду с прочими и с Тухачевским и утверждала, что окопавшаяся в СССР «контрреволюция» рассчитывает на убийство Сталина бывшими офицерами. «Это сплошной бред глупой старухи, выжившей из ума», — написал на донесении Гай. Тем не менее подобные «донесения» продолжали поступать[1506].

Каким образом Сталин и советский режим могли извлечь пользу из неожиданного подарка, непреднамеренно полученного от Гитлера и нацизма, оставалось, однако, еще не вполне ясно. Герман Геринг под предлогом охотничьей поездки был приглашен в дипломатическое турне по Польше с 26 по 31 января 1935 года. Он только что провел несколько дней с Гитлером в Оберзальцберге и сейчас, в годовщину подписания польско-германской декларации о ненападении, заявил Беку, что Германия не станет подписывать ни широкого Восточного пакта, ни какого-либо договора с Советским Союзом и что «канцлер решил продолжать политику развития отношений добрососедства