Жизнь, которую я изменю-2 - Кицунэ Миято

не было вообще — только флейта и окарина. Ниндзя — сам по себе оружие, но, скорее всего, этих детей почти ничему не обучали, и они интуитивно развивали свои клановые способности. К тому же Орочимару выяснил, что «тактикой» этой команды было выдавать себя за бродячих артистов. А по некоторым оговоркам Мамору было похоже, что девочки иногда предлагали себя за еду и деньги — не всегда были богатые караваны, да и многие из них оснащены слишком хорошей охраной, чтобы рисковать.

Вполне вероятно, что клан Фуума именно их «отпустил с миром», потому что куноичи «расплатились» за свою свободу и свободу своего младшего брата таким женским способом. Парней, скорее всего, не пощадили бы.

Поселили Мамору в додзё к Ракурэй-сану. Мальчишку почти не выпускали, чтобы тот не встречался с гостями из клана Фуума, но пацан, которого держали заложником, вроде был всем доволен, отъедался и с удовольствием смотрел на тренировки Сэна и младших Учиха. Со слов Ракурэй-сана и ребят, Мамору показал себя неконфликтным, покладистым, добрым и с удовольствием помогал, чем мог.

Таюя была ранена весьма серьёзно и находилась в принудительно-восстановительной коме до самого саммита, то есть — до середины девятого месяца. Анализы крови показали, что девочка не только Цучи, но и на четверть Узумаки. По всей видимости, её отцом или матерью был полукровка этого клана. Это давало куноичи неплохой, хотя и почти не разработанный, резерв чакры. Намного меньше, чем у Карин или Наруто, но больше, чем у Гурэн в её возрасте.

Когда Шисуи прознал про Таюю, то сообщил, что в том несбывшемся будущем, видел её среди подчинённых Орочимару, которая с радостью пошла на смерть ради него и верой и правдой служила ему. И что на ней была проклятая печать, как на Кимимаро, Анко или Гурэн, только более «продвинутая» — со второй «ступенью» превращения в «монстра».

Орочимару прекрасно понимал, почему такая, как Таюя, стала служить ему. Скорее всего, девочка успела хлебнуть горя и в том «несбывшемся будущем» и была рада обрести силу и поддержку. Даже упомянутый Шисуи «наглый характер» мог появиться только тогда, когда тебя всю жизнь унижали и пользовались, а потом ты обрёл силу и могущественного защитника. Эта куноичи считала, что у жизни всё надо отбирать с боем.

Это Орочимару видел в упрямом взгляде затравленного зверя, которым смотрела на него Таюя. Несмотря на принятую уважительную позу почтения, всё тело куноичи словно сопротивлялось ей. И мелкая дрожь, которая иногда сотрясала её, была вызвана вовсе не страхом или волнением, а скорее борьбой с собственной сутью, которая всеми силами противилась подчиняющемуся и раболепному положению.

Таюя за себя и Мамору попросилась в их клан. Позволить служить Орочимару-сама, чтобы отплатить за их спасённые жизни. Им всё равно некуда было идти, а присоединение к пусть не самому могучему, но клану повышает шансы на выживание в разы. Особенно в чужой деревне. Клан может представить тебя как своего вассала и поделиться некоторыми знаниями, чтобы ты не погиб в первой же миссии. В клане ты будешь сыт и одет, но тебе надо предложить что-то, что привлечёт внимание старейшин клана к твоей кандидатуре. Пожалуй, только одна формулировка клятвы может заинтересовать почти любого шиноби, и именно её, соблюдая традиции, произнесла Таюя.

— Вверяю клану Учиха себя и своего брата Мамору — телом и душой, отрекаемся от имён своих и становимся вашим оружием — безмолвным и бесправным. Владейте нашей жизнью и смертью.

Такой клятвой Таюя и её брат практически становились вещами — оружием клана. Если будет приказано, пойдут на смерть, забудут свои имена и не скажут больше ни слова.

Когда-то такой клятвой Данзо принимал в «Корень», впрочем, недоверчивый калека-параноик не надеялся только на клятвы — все они были подтверждены множеством печатей, будь то «приказ на смерть» — с возможностью удалённого уничтожения, «приказ на молчание» — с печатью на языке, или различными психологическими и ментальными техниками, делающими из шиноби «оружие деревни».

Несмотря на события, которые с изменением «вероятного будущего» складывались по-другому, какие-то жизни и судьбы всё равно пересекаются, рано или поздно.

Проклятыми печатями Гурэн, Кимимаро и Анко почти никогда не пользовались — они сами по себе были очень сильны, поэтому, когда Орочимару проводил те опыты, он не сомневался что, в отличие от остальных «слабаков», они выживут. Даже вывел некоторую закономерность: была зависимость и от объёма чакры, и от воли испытуемого, и от его опыта и желания выжить во что бы то ни стало.

Теперь он видел, что Шисуи был прав. Таюя, если в неё вживить Проклятую Печать, тоже бы выжила. Всем назло. Сильная девочка, пусть не физически, но духом — точно.

До какой бездны отчаяния дошла она, чтобы сразу — с места в карьер — отдавать себя практически в рабство их клану?

Шисуи, сидящий рядом, вопросительно посмотрел на Орочимару, словно доверяя ему озвучить вердикт. Он сделал знак рукой, чтобы Таюя села и внимала. Та послушно распрямила спину и, склонив голову, сложила руки на коленях ладонями вверх.

— Твоя техника звуковой иллюзии интересна, Таюя-чан. И твой двоюродный брат — Мамору со своей способностью влиять на чакру тоже нам подходит, хотя он менее способен, чем ты, — сказал Орочимару. — Мы принимаем твоё предложение. Клан будет заботиться о тебе и твоём брате, как о своих младших братьях и сёстрах. Завтра представим вас Хокаге. А сегодня… Сегодня тебя ждёт Кабуто…

Таюя чуть покраснела и вскинулась, быстро посмотрев ему в глаза. Орочимару кивнул сам себе, убеждаясь в правильности сделанных выводов.

— Кабуто нанесёт на тебя несколько фуин и произведёт твою первую токсикацию ядами. Ни одна куноичи из нашего клана не может подвергаться сексуальным домогательствам без разрешения старейшин клана и желания самой куноичи.

В карих глазах Таюи мелькнуло настоящее облегчение, и она снова склонила голову.

— Кроме того, тебе и Мамору придётся участвовать в некоторых опытах, думаю, Кабуто позаботится об этом, — Орочимару снова кивнул сам себе, радуясь, что у него будет больше женских яйцеклеток для проверки их с Кабуто теории насчёт «живучести» Сенджу и того, что их гены являются стабилизатором проклятой печати при скрещивании уникальных геномов. Карин, Гурэн и Мина согласились делиться на «благо науки», и Карин поставила себе и старшим девушкам клана такую же печать, какую ставила Цунаде. Впрочем, в слишком большом количестве яйцеклеток теперь и не было нужды, более важно было их разнообразие и неплохой материнский геном.

— Буду рада служить