Чесма - Владимир Виленович Шигин

видны нам выходящие из города наши войска, имея распущенные знамена и флаги, и слышен барабанный бой, и которые расположились по (остеву)… сторону города, и взаимно ответствовали залпом три раза и потом стали маршировать к эскадре».

Покинув Бейрутский рейд, 15 января 1774 года эскадра капитана 2-го ранга Кожухова вступила под паруса и вышла в новое крейсерство. На этот раз курс ее был проложен к греческому острову Скиато…

* * *

А война уже подходила к концу. Истощив свои силы в борьбе с Россией и потерпев от нее ряд сокрушительных поражений, Турция запросила мира. Боевые действия на Средиземном море были приостановлены. Русские моряки собирались в обратный путь, домой.

В этот период Михаил Кожухов исполнил еще одно важное и почетное поручение. Как один из наиболее отличившихся капитанов, он был послан вице-адмиралом Елмановым к Алексею Орлову с известием о размене ратификаций с Высокой Портой.

А боевые действия в Средиземном море продолжались.

30 мая 1774 года фрегат «Слава» под командой лейтенанта И. Войновича высадил десант на острове Хиос и овладел турецкой батареей.

26 июля 1774 года русский фрегат «Святой Павел» под началом лейтенанта П. Алексиано овладел крепостью на острове Имбра.

Русский флот постоянно пополнялся. В течение войны из Кронштадта в Средиземное море одна за другой посылались эскадры контр-адмиралов Арфа, Чичагова, Грейга. Первая Архипелагская экспедиция стала школой боевого опыта целого поколения русских моряков, ведь крейсирование непосредственно в море наших кораблей было практически постоянным. Россия вновь стала великой морской державой.

Пока эскадры бороздили средиземноморские воды, наводили ужас на турок и блокировали Дарданеллы, граф Алексей Орлов пребывал по большей части в любимом им Ливорно. В памяти горожан он остался как мастер грандиозных спектаклей, но граф Алексей был мастером и иных спектаклей. Пригласив к себе в Ливорно известного немецкого живописца Хаккерта[56], он заказал ему целую серию картин о Чесменской баталии, обещав наградить по-царски.

– Но я никогда не видел взрыва даже одного корабля, – робко переминался с ноги на ногу живописец, – как же могу я рисовать взрыв целого флота?

– Это не беда, – пожал плечами граф. – Я вам все устрою!

Очевидец пишет: «…Была сильная пушечная пальба, ломка мачт и такелажа – все это было для того, чтобы дать живописцу понятие о морской битве. Но на картине надо было нарисовать и горевшие турецкие корабли, и взрывы их. Чтобы о них дать понять художнику, граф Орлов приказал взорвать порох на одном из линейных кораблей русской эскадры, а потом сжечь остатки этого корабля, еще годного к употреблению и далеко еще не выслужившего срока. Такая потеха обошлась русскому казначейству, может быть, не в одну сотню тысяч рублей, не говоря о том, что при взрыве погибло несколько матросов».

Но самого графа волновали уже заботы иные. Переложив на плечи адмиралов дела морские, он с удовольствием занялся делами секретными, политическими.

* * *

В один из дней Орлов там же, в Ливорно, получил письмо от некой особы, помышляющей о русской короне. Особа та, почему-то именуемая в переписке Екатерины II и Алексея Орлова не иначе как с известной долей иронии княжной Таракановой, обратилась к графу, чтобы попытаться привлечь его на свою сторону. Бедняжка, она просто не представляла, с кем решилась иметь дело! Что для Алексея Орлова была какая-то глупенькая Тараканова, когда он самолично душил российских императоров… На свою беду, живущая в Рагузе авантюристка, выдававшая себя за мифическую дочь императрицы Елизаветы (хотя и не понимала ни слова по-русски), не только заявляла всюду о своих притязаниях на российский престол, но и попыталась влезть в большую политику да еще на стороне Турции… Она отправила письмо турецкому султану, прося того ни в коем случае не подписывать мир с Россией и клянясь в своей приверженности интересам Высокой Порты. Это был уже вызов, и граф Алексей его принял.

Тем временем прибыло и письмо не на шутку забеспокоившейся появлением самозванки Екатерины II. Императрица требовала лаконично:

– Поймать вклепавшую на себя имя во что бы то ни стало!

Орлову даже было разрешено, взяв часть эскадры от Дарданелл, подойти с ними к Рагузе и потребовать у местного губернатора выдачи авантюристки. В случае отказа от выдачи Орлову разрешалось бомбардировать город. Лавры Чесменской победы позволяли решиться на столь дерзкий шаг! Но граф Алексей решил не отзывать эскадру от турецких берегов, а справиться с захватом самозванки самому лично. План его был прост до гениальности! Вначале Орлов подослал к Таракановой своего адъютанта Христенека, который быстро вошел к ней в доверие, сказал о желании Орлова перейти к ней на службу и о готовности всего Средиземноморского флота России поднять ее флаги. Все это было сущим бредом, но наивная Тараканова во все поверила. Дальше больше, Орлов тут же договорился со своим приятелем, английским банкиром Дженкинсом, и тот открыл «княжне» неограниченный кредит. Ну, а затем граф Алексей нанес ей и решающий удар. В своем подобострастном письме он не только назвал Тараканову императрицей, но и предложил ей свою руку и сердце… Самозванка отправилась к графу в Ливорно, где ее встречали со всей торжественностью. Произвел впечатление на «княжну» и сам граф Алексей.

Самозваная принцесса Володимирская.

Мраморный барельеф, предполагаемый прижизненный портрет

Историк так описывает Орлова в ту пору: «Ему было в то время тридцать восемь лет, он был красавец и настоящий богатырь. Огромного роста, в плечах, как говорится, косая сажень, силы необычайной, с приятным, умным, выразительным лицом, чесменский герой был один из красивейших людей своего времени и не мог не произвести сильного впечатления на страстную и все для чувственных наслаждений забывшую принцессу. Все, дотоле пользовавшиеся сердечным ее расположением, голландцы, немцы, французы, поляки и алжирцы были пигмеи сравнительно с этим могучим богатырем. С первого же свидания она была очарована графом. Он, со своей стороны, прикинулся страстно влюбленным и даже просил руки прекрасной княжны». Почти неделю длилась любовная идиллия в Ливорно. Затем граф Алексей пригласил свою невесту на борт пришедшего в порт линейного корабля «Три Иерарха». Державший на нем флаг младшего флагмана контр-адмирал Грейг был уже посвящен во все тонкости предстоящего действа. Удовольствия от всего происходящего Грейг не испытывал, но и угрызений совести тоже – если надо, значит, надо!

Прибытие «будущей императрицы» на борт своего корабля он обставил в лучшем виде: гремели холостые залпы, матросы, стоя на реях, кричали: «Ура!» Тараканова была вне себя от счастья, но оно, увы, продолжалось