Собрание сочинений в двух томах. Том I - Довид Миронович Кнут

сам Толстой, одной из действительных причин, по которой не состоялся конгресс, был подготовленный им доклад; напечатан в кн.: Л. Н. Толстой. Собрание статей по общественным вопросам за 1909 г. Лос-Анжелес, 1910). Свое резко негативное отношение к самому факту присуждения ему Нобелевской премии и мотивированный этим отказ ее принимать Толстой односложно изложил в письме М. Левину от 24 сентября 1910 г.: «Отказываюсь же я потому, что убежден в безусловном вреде денег» (Л. Н. Толстой. Поли. собр. соч. Т. 82, с. 167). «…перекраивать как заблагорассудится» — После войны в московском Гослите был набран том избранных произведений Бунина с грубыми искажениями авторского текста. Своим возмущением по этому поводу писатель поделился в письме к Н. Телешову (от 30 января 1946 г.), в котором резко протестовал против того, чтобы стать «полной собственностью Москвы во всех смыслах» (Литературное наследство. Т. 84. Кн. 1. М., 1973, с. 628); чуть позднее (12 марта 1946 г.) он затрагивает ту же тему в письме к М. Алданову: «…Ведь все-таки не в деньгах дело, а в том, что выберут и как будут сокращать, выкидывать им неподходящее!» (НЖ, № 152, 1983, с. 161. — Выделено Буниным). «…служит визит к нему Константина Симонова в 1947 году» — Кнут ошибается: Бунин встречался с К. Симоновым летом 1946 г.; о приезде Симонова в Париж см. также в воспоминаниях А. Даманской «На экране моей памяти. Франция 1939–1946» (НЖ, № 203–204, 1996, с. 257–258). «…но в Россию не вернулся и поныне живет во Франции…» — Движение за возвращение в Советский Союз началось после обнародования 14 июня 1946 г. Указа Президиума Верховного Совета СССР «О восстановлении в гражданстве СССР подданных бывшей Российской империи, а также лиц, утративших советское гражданство, проживающих на территории Франции». Однако ни настойчивая советская пропаганда, призывающая эмигрантскую интеллигенцию вернуться на родину, ни обращенные лично к нему уговоры и обещания не сумели посеять в Бунине политических иллюзий. В начале декабря 1946 г. он был вынужден обратиться с открытым письмом в редакцию «Русских новостей» (газета просоветского направления, возникшая во Франции после второй мировой войны, ред. — А. Ф. Ступницкий), чтобы решительно опровергнуть распространившиеся слухи по поводу его якобы примиренческих настроений: «Весьма прошу редакцию „Русских новостей“ дать место моему заявлению, что появившееся в некоторых французских газетах сообщение о моем отъезде в Россию лишено основания» (Русские новости, 1946, № 82, 6 декабря). Эти слухи распространялись не без участия Н. Я. Рощина (см. о нем в коммент. к статье «Маргиналии к истории литературы»), см., напр., дневниковую запись В. Н. Буниной от 2 декабря 1946 г. в кн.: Устами Буниных. В 3 т. Франкфурт-на-Майне, 1972–1982. Безусловно одобрившая выбор Бунина, Н. Тэффи писала ему, что он швырнул «в рожу советчикам» «миллионы, славу, все блага жизни. И площадь была бы названа Вашим именем, и статуя. Станция метро, отделанная малахитом, и дача в Крыму, и автомобиль, и слуги. Подумать только! Писатель-академик, Нобелевская премия — бум на весь мир… И все швырнули в рожу. Не знаю другого, способного на такой жест, не вижу…» (Устами Буниных. Ibid. Т. 3, с. 186–187). «Вся эмиграция считает своим долгом превратить меня в соучастника ее бед…» — О том, что Бунин помогал многим своим соотечественникам, деятелям культуры, существует немало свидетельств, см., напр., в воспоминаниях писателя-эмигранта Вл. Крымова: «Между прочим, Бунина ругают за то, что он не раздает денег. Это неверно — Бунин отдал десять процентов полученной премии, то есть около семидесяти пяти тысяч франков для раздачи нуждающимся писателям и другим организациям по усмотрению комиссии, председателем которой был профессор Кульман» (Вл. Крымов. Портреты необычных людей. Париж, 1971, с. 196) (по другим источникам, сумма, отданная Буниным на благотворительные цели, была намного выше и равнялась примерно 120.000 франков). «…водились „национальные стрелки“ подобного рода» — Одного из таких «стрелков» Бунин запечатлел в рассказе «Месть» (цикл «Темные аллеи») в эпизодическом образе мужа главной героини. «С этим же связано и неприязненное отношение к чете Мережковских…» — Гораздо в большей, нежели метафизические причины, степени «неприязненное отношение» определялось мотивами сугубо житейскими и по-земному прагматическими: Бунин был конкурентом Мережковского на получение Нобелевской премии, а затем ее счастливым обладателем. До того как она была присуждена Бунину, Мережковский предлагал ему подписать соглашение о разделе ее поровну, если кто-либо из них двоих станет лауреатом (об их отношениях см. в кн.: Александр Бахрах. Бунин в халате. По памяти, по записям. N.Y., 1979, с. 143–145). «…о якобы негативном отношении Бунина к евреям» — Ср. в воспоминаниях того же А.Бахраха (еврея по национальности): «Парижские антисемиты из „Возрождения“, по его <Бунина> словам, прозвали его „жидовский батько“ за его дружбу с евреями, за то, что в личных отношениях у него подлинно „несть эллина, ни иудея“, хотя иногда он не прочь над евреями иронизировать — впрочем, вероятно, не больше, чем над поляками, финнами или латышами. Но он любит пойти иногда в еврейский ресторан и отлично осведомлен о многих патриархальных еврейских обычаях, которые практикуются только в очень ортодоксальной среде. Не знаю, где он мог эти обычаи изучить.

— Вот вам прекрасный обычай: глава семьи, почтеннейший старец с седой бородой и в ермолке, после какой-то праздничной трапезы торжественно обмакивает свой палец в стакан палестинского вина — уж очень оно на мой вкус крепкое — и потом резким движением стряхивает осевшие на пальцы капли с возгласом: „Да погибнут враги Израиля!“

Он часто делает это сам, посылая цветистые проклятия по адресу политических врагов» (Александр Бахрах. Ibid., с. 98–99). Серж (Сергей Михайлович) Лифарь (1905–1986) — танцовщик, хореограф, педагог, ведущий солист балетной труппы С. Дягилева «Русский балет», балетмейстер парижской Гранд Опера. Александр Ефремович Богомолов (1900–1969) — в 1944–1955 гг. — посол СССР во Франции. «…но здесь на сцену поднялся Иван Бунин…» — Бунин входил в Президиум Пушкинского Комитета, проводившего серию мероприятий, связанных со 100-летней годовщиной гибели поэта; о пушкинской выставке см. в кн.: Сергей Лифарь. Моя зарубежная Пушкиниана. Пушкинские выставки и издания. Париж, 1966, с. 23–70. «…давал приют журналисту-еврею…» — Кнут имеет в виду писателя и журналиста А. Бахраха (1902–1985); кроме того, в его доме в Грассе в течение нескольких дней скрывались пианист-еврей А. Либерман и его жена, которым грозили арест и депортация в Германию (см.: Юрий Мальцев. Бунин. Frankfurt/Main-Moskau, 1994, с. 324). Давид Соломонович Шор (1867–1942) — пианист и музыкальный педагог, профессор московской консерватории, основатель и участник знаменитого не только в России, но и в Европе музыкального трио (вместе со скрипачом Д. Крейном и виолончелистом М. Альтшулером [после отъезда в Америку его сменяли Дубинский, Эрлих]), просуществовавшего с 1892 г. вплоть до большевистского переворота и внесшего весомый вклад в русскую художественную культуру; в 1912 г. создал в Москве музыкальное училище им. Бетховена, превратившееся в один из главных центров музыкального образования в столице;