Молочник - Владимир Алексеевич Абрамов

— Спасибо, профессор. Не откажусь. Дома я привык пить в любой момент. Обычно наливал большую чашку молока, под которую приспособил пивную кружку, мог в любой момент отхлебнуть во время чтения интересной книги. В Хогвартсе приходится терпеть до перемены и носить с собой термос.

— Садись, — Люпин указал на стул и снял крышку с пыльной банки. — У меня только в пакетиках.

— Было бы у вас молоко, цены бы вам не было, но у меня своё, — достал я из сумки термос. — Вам добавить в чай?

— Давай, — лукаво улыбнулся Люпин.

Профессор протянул мне кружку с отколотым уголком.

— Тебя что-то тревожит, Колин? Ученики редко приходят в эту часть замка, когда нет занятий.

— Профессор, я догадался, кто вы!

Люпин нахмурился и слегка напрягся. Видимо, ему неприятна эта тема. Оно и понятно, подобное никому не доставляет удовольствия.

— Профессор, я понимаю, что вам неприятно такое обсуждать, но в этом нет ничего зазорного. Все люди могут попасть в сложную ситуацию. Никто из нас не застрахован от подобного, так что вам нечего стесняться.

— Колин, ты не понимаешь, — Люпин ещё больше нахмурился и удивлённо поднял брови. — Если о таком станет известно, меня выгонят из школы. Скажи, как ты узнал?

— Это было непросто, но по вам, профессор, всё видно. Вы постоянно болеете, носите старую одежду с латками. Я бы, может, не понял, но всё же многое повидал.

— Колин, прошу, никому об этом не рассказывай! — с надеждой попросил Люпин.

— Что вы, профессор! Даже не думал. Зная людей, уверен, подобные новости не вызовут к вам любви, скорее родят опаску.

— Люди не любят тех, кто отличается от них, — тяжело вздохнул Люпин.

— Лосиха рожает лосёнка, а через полчаса он может бегать, прыгать, брыкаться. К сожалению, Хогвартс не лосиха… Он выбрасывает тебя в жизнь голым, неподготовленным, восемнадцатилетним лосем! Профессор, я слышал, что многие маглорожденные волшебники не могут устроиться в жизни после окончания Хогвартса. А учителя ЗОТИ отчего-то не задерживаются на этой должности больше года. Не дай мироздание и вас не минует эта участь. Нет ничего зазорного в том, чтобы быть бездомным.

— Что?! —  опешил Люпин и уставился на меня большими глазами.

— Я говорю, что догадался о том, что вы бездомный, сэр, но в этом нет ничего плохого. Просто знайте, если вам вдруг понадобится работа, вы всегда можете обратиться к нам на ферму. Отцу постоянно требуются разнорабочие. Жильё и частичное питание предоставляется, во время приступов болезни вам предоставят выходные. Если, конечно, вы не боитесь ручной работы. У нас висит Надзор до совершеннолетия моего брата, Денниса, так что палочкой пользоваться нельзя. Но можно варить зелья.

— Эм… — весь вид Люпина демонстрировал надежду. — Колин, выходит, ты догадался о том, что я бездомный?

— Да, сэр. Разве я ошибся?

— Почти, — счастливо улыбнулся мужчина. — На самом деле дом у меня есть, а вот с работой до недавнего времени действительно были сложности. Спасибо тебе большое, если вдруг понадобится работа, я знаю, к кому обращаться.

— Обращайтесь, — кивнул я. — Вы всяко будете лучше, чем поляки, вы хоть английский язык знаете, а я на польском только материться умею.

— Как так вышло, что ты выучил лишь бранные слова? — с любопытством спросил профессор.

— Да разве от рабочих другие выучишь? — пожал я плечами. — А специально хозяйского сына никто учить не будет, разве что за деньги. А мне польский, тем более за деньги, совершенно не интересен.

— А как вообще у тебя учёба, Колин? — спросил профессор.

— С теорией всё замечательно, зелья хорошо получаются, а заклинания даются с трудом. Мне приходится прикладывать в разы больше усилий, чтобы что-то освоить.

— Ничего страшного, так бывает, — успокоил меня преподаватель.

— Сэр, а вы можете меня научить заклинанию, с помощью которого можно уничтожить духа?

— Колин, ты всё ещё переживаешь из-за боггарта? — спросил Люпин.

— Вроде того. Можете хотя бы порекомендовать книгу.

— Вы скоро будете проходить на чарах заклинание Скурж, оно позволяет убрать эктоплазму, что причиняет призракам серьёзные неудобства и способно на время их остановить, — выдал Люпин.

— То есть, уничтожить их нельзя? А как же боггарт и всякие тёмные духи?

— Уничтожить можно что угодно и кого угодно, но, Колин, чары, с помощью которых можно убивать привидений, относятся к запрещённым заклинаниям, — покачал головой профессор.

Я обратил внимание на газету, лежащую на столе преподавателя, это был тот самый выпуск Ежедневного пророка, который я читал в Хогвартс-экспрессе.

— Странно вышло, — кивнул я на газету. — Если Блэк действительно невиновен, то выходит, что мы зря страдали и подвергались опасности со стороны дементоров. Получается, у нас в стране любого могут бросить в тюрьму без суда и следствия…

— Колин, тогда были тяжёлые времена, — осунулся и грустным голосом сказал Люпин. — На законы меньше оглядывались, судопроизводство упростилось. Все были уверены, что Сириус виновен. Даже я был в этом уверен, хотя мы с ним дружили.

— Насколько я слышал, Блэк даже апелляцию не мог подать, ему не дали ни единого шанса оправдаться. В магической части Британии ужасное судопроизводство! А уж отдавать пленников на прокорм дементорам — это вообще ни в какие ворота не укладывается. В тюрьме и так несладко, а тут ещё пытки. Волшебники что, про Женевскую конвенцию ничего не слышали? По ней пытки запрещены на всей планете!

— Ты прав, Колин, — тяжело вздохнул Люпин.

— Спасибо за чай, профессор, мне пора.

* * *

Понеслись учебные будни. Я грыз гранит науки, жизнь вокруг кипела, и слава мирозданию, ничего плохого не происходило. Это было даже несколько подозрительно, Хогвартс и спокойствие — эти два слова как-то не сочетались в моей голове.

К маю, наконец, я овладел всеми заклинаниями, которые начал осваивать летом и осенью. У меня стал стабильно получаться телесный Патронус, который выглядел как сотканная из серебристого тумана козочка.

Заклинание Незримого расширения было освоено ещё в марте, им я зачаровал все карманы и сумки себе, Деннису и Луне. Но это заклятье обычно не накладывается в одиночестве, к нему добавляют манящие чары с условием, чтобы можно было достать нужную вещь из сумки или кармана, подумав о ней, или ещё добавляют чары стазиса, чтобы получить огромное хранилище для продуктов. В более продвинутых артефактах количество чар может поразить воображение.

Если со стазисом у меня проблем не было — это заклинание отскакивало от зубов, оставалось лишь попрактиковаться в его накладывании на предметы на долгий срок, то манящие чары пришлось разучивать, а они оказались достаточно сложными, особенно в варианте