Либежгора - Рустам Разуванов

начал просачиваться через шифер на крыше. Мы все вышли на дорогу, подальше. От дома повалил густой белый дым. Рядом поскуливал пес. Кто-то из смельчаков продолжал забегать внутрь дома с мокрым полотенцем на лице и ведрами воды в руках, пытаясь точно найти очаг возгорания. И вроде бы у них даже получалось. Но в целом картинка шокирующая. Это другой страх, шокирующий невозможностью поверить в происходящее. Я стоял с раскрытым ртом и до сих пор не мог поверить, что дом горит. Горит…

Глава 43. Не будет покоя

Через три часа подъехала пожарная служба. Оказалось, что добровольцам, которые бегали с тетей Таней и с тетей Верой, удалось потушить почти все. Прибывшие пожарные по правилам вынесли почти всю обгоревшую мебель и утварь, чтобы тщательно осмотреть помещение и затушить остатки пепелища в центральной комнате. Как оказалось, сам очаг возгорания был небольшим и пламя не успело как следует разойтись. Все оставшееся время до приезда пожарных оно просто тлело, едва ли разгораясь заново. Потушить его окончательно не удавалось, но и разгореться с новой силой ему тоже не дали. Со слов пожарной службы, нам очень повезло, если бы не грамотные действия вовремя подбежавших мужиков, пламя бы охватило стены, тогда весь дом вспыхнул бы практически за несколько минут. После такого потушить его было бы уже невозможно, а к моменту приезда машины от дома бы уже ничего не осталось.

Пострадал старый шкаф, он сильно обгорел и продолжал дымиться уже на улице. Вместе с ним обливали старенькое трюмо и комод, стоявшие рядом возле забора. Когда мы вошли внутрь, то увидели, что главная комната, где все и началось, почти вся почернела. Даже после работы пожарных в ней все еще стоял легкий дымок, хотя все тлеющие предметы вынесли и потушили отдельно, а помещение тщательно залили пеной. Портреты во всех комнатах обгорели. Странная картина: фотографии полностью обуглились за стеклом внутри рам, которые остались нетронутыми. Первой на это обратила внимание тетя Вера. Один из пожарников сказал, что это могло произойти из-за высокой температуры. Рамы остались целы, но бумажки внутри тут же истлели. Я не мог в это поверить. Возможно, это была паранойя, но ведь я видел этот дурной сон. Все это казалось каким-то ужасным предзнаменованием чего-то, что так и не смогло произойти. Нет, это все не просто так. Для всех них, для всех, кто просто стоял рядом и смотрел, может быть, это и были бумажки, истлевшие в пожаре, но не для меня. Тетя Вера тоже остановила взгляд на опустевших портретных рамках, внутри которых была лишь сгоревшая бумага. Она стояла и смотрела, словно тоже что-то силилась понять, а потом просто прошла дальше по комнате с каким-то даже безразличным видом.

В большой комнате все так же валялись полуобгоревшие поленья, которые пожарные следом за мебелью повыкидывали на улицу. Ковер и посуда… По полу была разбросана посуда, а в углу лежала сковорода. Видимо, вся утварь разлетелась, когда я разбил это кострище. Из-за этого и загорелись ковры, половики и занавески. Лучше бы я все это просто залил водой. Было бы меньше потерь. Но хорошо, что хоть так… Могло бы быть и хуже. Случись настоящий пожар, тушить его было бы некому и нечем. А к приезду машины от дома бы действительно ничего не осталось.

Васьки нигде не было. Грустно было думать, что он мог сгинуть в огне или задохнуться где-нибудь дымом. Но с другой стороны, крупного пожара все-таки не было и сгореть целиком он не мог. Тела его нигде не было, оставалось лишь надеяться, что он успел вовремя сбежать или же и вовсе все это время находился где-нибудь на улице.

Когда мы вышли обратно, на улице столпилась чуть ли не половина деревни. Тут же председатель, пожарные и местный участковый, который жил в другой деревне. Участковый долго о чем-то разговаривал с председателем, после чего задал вопрос одному из пожарных:

– Ну что?

– Там налицо следы поджога, словно костер пытались в доме разжечь.

Участковый устало перевел взгляд на меня:

– Парень, не твоих рук дело?

– Нет, что вы, он у нас не из таких, – вступилась тетя Вера.

– А почем знать?

– Нет, это не я… Это бабушка.

– Чего?

– Тс-с-с, она у них того, болеет, в смысле, – вмешался в разговор Николай Васильевич.

Я должен был бы подумать, что говорю лишнее и теперь из-за меня начнутся серьезные проблемы, но я ничего толком в тот момент не соображал. Я не чувствовал своего тела и до сих пор не осознавал до конца, что все это происходит в реальности, а не в моем очередном сне. Участковый вместе со старшим пожарной группы и Николаем Васильевичем разговаривали в стороне. Председатель что-то бурно объяснял своим собеседникам, эмоционально размахивая руками. После разговора участковый подошел ко мне, внимательно посмотрел на меня, поправил фуражку, и достав блокнот, склонился надо мной.

– Как было дело?

– Ну, я уснул.

– Хорошо.

– Остальные во дворе были, а я на печи лежал, напротив бабушка на кровати лежала.

– Так.

– Ей плохо было, а потом я уснул, мне всякая дрянь снилась. Пожар какой-то, люди там… Жуть… Но суть в том, что я во сне уже почувствовал, как дым кругом пошел, и мне приснилось, как бабушка все подожгла.

– Во сне?

– Да, а когда проснулся, то увидел, что бабушка вот возле этих полешек стояла, у нее посуда сверху была поставлена, и она… Ну… Не в себе была.

– Царь ты небесный, да что же это такое? – всплеснула руками Таня. – Час от часу не легче!

– Да, ну, я вскочил сразу, а там уже и так все в дыму было, пнул ногой ковер, тушить начал, а потом уже все, сразу к выходу пошел, понял, что мне не справиться.

– Так.

– Я книзу пригнулся и бабушку за собой потащил.

– Молодец, это грамотно ты сделал. Только вот полешки-то… Полешки-то, чего их раскидал? Оно и перекинулось.

– Там все в дыму было уже… Не видно, я потушить хотел, но уже не смог.

– Так.

– Да, а потом… Потом, помню, упал у порога, хотел дверь открыть, но… Там еще такое было…

– Что?

– Там кто-то бегал в доме у нас, как во сне моем.

– Кто бегал?

– Какие-то дети в белых одеждах, они горели и танцевали… Так во сне было, а потом я их там, в дыму увидел.

Все стояли и смотрели на меня. Николай Васильевич поперхнулся. Но я все еще не осознавал, что и кому