Мы, аристократы 3 - Бастет

Невилл устало вздохнул, его нахмуренное лицо отчасти прояснилось.

- Хоть что-то стало понятно, - сказал он перед уходом. - Ничего не знать, конечно, было спокойнее, но... прятать голову под подушку хорошо, только если ей на самом деле ничего не угрожает. Ты мне очень помог, Поттер.

- Это не помощь. Я тебя ни от чего не защитил.

- Всё равно спасибо.

Глава 28

То ли вследствие нашего разговора, то ли так совпало, но Невилл перестал бояться Снейпа. Нет, лучше варить зелья он не стал, он не понимал самого главного - что во время варки требуется магическое взаимодействие с зельем, которое насыщает продукт силой и позволяет чувствовать его малейшие изменения. Зелья по-прежнему были для Лонгботтома чуждой и мёртвой сферой деятельности, в отличие от его любимых растений. Его котлы всё так же взрывались, а его нарезки ингредиентов были всё такими же кривыми и неровными.

Зато он научился спокойно переносить вспышки ругани Снейпа. Вместо того, чтобы краснеть, бледнеть и заикаться, Невилл молча смотрел на беснующегося преподавателя, словно взрослый на ребёнка, колотящего ручонками и ножонками по полу в приступе истерики. На чужого ребёнка, которого нельзя отшлёпать, а можно только смотреть и дивиться педагогической несостоятельности его родителей.

Нетрудно догадаться, насколько такая перемена отношения задела Снейпа. Привыкнув наслаждаться ужасом бестолкового ученика, он не захотел сдавать позиции и усилил нажим на Лонгботтома. Баллы с Гриффиндора так и сыпались, но парень оставался невозмутимым, из-за чего пристрастность зельевара выглядела жалкой. Похоже, последние происшествия заставили Невилла наконец понять, что в мире существует кое-что по-настоящему опасное - и это не Снейп.

Мы с Ноттом раскусили нашего декана еще в прошлом году. Вернее, догадался Тед, а я осмыслил и подтвердил его догадку. Несмотря на выспренние речи о том, как прекрасно зельеварение и сколько усилий он тратит на обучение тупоголовых учеников, Снейп на самом деле не хотел никого обучить своему мастерству. Потратив бездну труда и времени, чтобы стать одним из лучших, он приходил на занятия с неосознанной потребностью снова и снова удостовериться, что никто из учеников не способен хоть сколько-то приблизиться к нему. Об этом неявно говорило хотя бы то, что у него никогда не было любимчиков, которым он стремился бы передать свои знания. Даже на спецкурсе для старших, куда ходили только самые прилежные и одарённые ученики, Снейп точно так же придирался и плевался ядом, словно это были неумелые первокурсники.

Считалось, что любимчики Снейпа - это слизеринцы, но с нами он всего лишь придерживал свой дурной характер. Обладая развитым инстинктом самосохранения, наш декан вполне понимал, что за нас ему придётся отвечать отнюдь не перед покладистым дедушкой Дамблдором. Но если Снейп обходился с нами не в пример лучше, чем с остальными учениками, то знаний он вкладывал в нас не больше, чем в распоследнего хаффлпаффца. Поэтому в его предмете разбирались только те из хогвартских учеников, у кого были дополнительные возможности обучения - дети из семей с традициями зельеварения, я со своими знаниями из прошлой жизни и, разумеется, Тед, а с ним и прочие слизеринцы, догадавшиеся эксплуатировать меня.

Снейп не давал нам другие знания - он ставил нам другие оценки. Это устраивало и самого Снейпа, и тех слизеринцев, кто не собирался посвящать себя зельеварению, и директора, потому что способствовало разжиганию ненависти к змеиному факультету. Недовольными были остальные факультеты - то есть, большинство, но в этом вопросе оно было бесправным. В их ненависти к слизеринцам была и доля Снейпа, причём немалая.

На нашем факультете считали, что Снейп за нас, но я воздержался бы от такого вывода.

Теперь он с нескрываемым удовлетворением внушал уже Лонгботтому, что слава - это еще не всё, намеренно упуская из вида, что слава - всё-таки больше, чем ничего. Я наблюдал за их противостоянием - и не могу сказать, что был на стороне декана.

Как только снег растаял и земля просохла, обо мне вспомнила Гермиона, за зиму не расставшаяся с намерением выследить Сириуса Блэка. Чтобы отвязаться раз и навсегда, я послал её умышленно резко, сказав, что больше не желаю быть её приманкой для беглого преступника. Девчонка возмутилась, но густо покраснела, из чего я сделал вывод, что мои слова угодили в цель.

Впрочем, девчонкой она уже не выглядела. Будучи старше почти на год, Грейнджер развилась раньше своих однокурсниц. Если бы не бесформенная школьная мантия, вечно нечёсаные лохмы и деловое выражение лица, делавшее её бесполой, Гермиона выглядела бы девушкой, и где-то даже фигуристой. Тем не менее, поклонников у неё не было - слишком заумные девицы не годятся для любви, это у парней прописано в инстинктах.

Гермиона так и не поняла, что моё обвинение было всего лишь попыткой отговориться. Устыдившись того, что я раскусил её планы, она отстала от меня, зато Невилл с Рональдом оставались в её полном распоряжении, и она пользовалась этим вовсю. Напустив на себя глубокомысленный и заговорщический вид, Грейнджер везде таскала их за собой и постоянно шепталась с ними, так что даже самому тупому ученику было очевидно, что эта троица что-то замышляет. Но школьное руководство в лице Дамблдора с МакГонаголл, видимо, было ещё тупее, потому что старательно ни о чём не догадывалось.

При случае я не отказался бы пообщаться с Блэком - в отсутствие Гермионы, разумеется - но сейчас для меня это было далеко не так значимо, как прошлой осенью. Тогда нужно было срочно укреплять магическую основу Хогвартса, поэтому Блэк мог оказаться хорошей альтернативой опасной вылазке за флюгером, но теперь, когда хеллоуинский ритуал прошёл лучше, чем рассчитывал Барон, а утечка хогвартской магии была устранена, у меня появились другие первоочередные дела.

На весенние каникулы Эйвери-старший собирался достать мне дополнительные книги по пространственно-временной магии, а заодно узнать, как я продвигаюсь в ней, и ответить на мои вопросы. Или передать их знакомым из Академии, которые смогут на них ответить.

Но, как бы забавно это ни звучало, для изучения магии пространства и времени мне катастрофически не хватало времени. Незаметно для себя я втянулся в учебную помощь слизеринским младшекурсникам, да и наши уже привыкли с любым вопросом по учёбе обращаться ко мне. Милли по-прежнему плохо давались астрономические расчёты, Драко привык, что материал для списывания всегда готов для него, и вовремя. Второкурсники давно уже сели мне на шею, первокурсники ещё стеснялись, но