История войны 1814 года во Франции - Модест Иванович Богданович

Высоты, за коими укрывался неприятель, не позволяли обозревать его. В 3 часа пополудни он выдвинул несколько конных батарей и направил значительную массу кавалерии в обход левого фланга позиции союзников. Сам Наполеон, прибыв около 4 часов, сделал распоряжения к общему нападению. «Les dames de Rheims passeront un mauvais quart d’heure» («Реймсским барыням предстоит неприятная четверть часа»), – сказал он.

Войска графа Сен-Приеста, в составе 22 батальонов и нескольких сот человек прусской кавалерии с 24 орудиями, были расположены правым флангом к реке Вель и к селению Тенке (Tainqueux), а левым по направлению к Басс-Мюйр (Bass-Muire); один из прусских батальонов был отряжен к Силлери для прикрытия тамошнего моста. Резервы стояли на Сен-Женевьевском плато и впереди суассонского предместья. Позиция представляла выгоды для действия артиллерии, но имела в тылу мост на Веле. Как обозы и парки находились у Бомона, то для прикрытия их были отряжены две роты 30-го егерского полка, и всем обозам приказано прибыть как можно поспешнее в Реймс и следовать оттуда в Бери-о-Бак; если же союзные войска были бы принуждены оставить город, то всем паркам и обозам назначено идти к Шалону и присоединиться к прибывшему туда накануне от Майнца отряду генерал-майора Давыдова19. Полки Киевский драгунский и Черниговский конно-егерский, подоспевшие на поле сражения уже в четвертом часу, были поставлены впереди оконечности левого крыла для предохранения его от обхода.

Наполеон, выждав прибытие своей гвардии, усилил канонаду и повел войска против позиции союзников. Пехота Мармона в нескольких колоннах двинулась по направлению суассонского шоссе; по сторонам ее наступали две дивизии гвардейской кавалерии под начальством Себастиани, а впереди – почетная стража Дефранса; правее устремилась кавалерия генерала Бордесуля. За ними в резерве построились войска Фриана и Бойе. Граф Сен-Приест, убедившись наконец в превосходстве сил неприятеля, стал отводить к городу пехоту, стоявшую во второй линии, оставив на позиции только кавалерию, семь батальонов ландвера, 1-й батальон Рязанского полка и в резерве его Полоцкий пехотный полк, 10 прусских орудий и два русских легких № 3-го роты. 3-й батальон Рязанского полка и 33-й егерский полк расположились у Парижской заставы, а два батальона ландвера отряжены для охранения переправы у Кормонтреля. Прочие русские войска были отправлены за Вель и встали частью в городе, частью позади его.

Едва лишь граф Сен-Приест успел сделать эти распоряжения, как был тяжело ранен осколком гранаты, раздробившим ему плечо. Старший по нем генерал Панчулидзев, в то самое утро пораженный ударом, долго лежал в обмороке, и хотя потом очнулся, однако же не принял начальства над отрядом. Генерал-майор Емануель, не зная о том, поехал в город отыскивать Панчулидзева. Таким образом, русские войска, оставшись без главного начальника, были предоставлены сами себе. Дивизия Мерленя (Merlin), поддержанная кирасирами 1-го кавалерийского корпуса, атаковала прусские батальоны, высланные к Кормонтрелю, и, окружив их, заставила положить оружие. Артиллерия, стоявшая на позиции, и прикрывавшие ее ландверы кинулись назад к мосту, где, несмотря на усилия Ягова восстановить порядок в войсках, колонны столпились и смешались между собой. В этой суматохе одно русское и девять прусских орудий были захвачены неприятелем. Союзная кавалерия и 1-й батальон Рязанского полка, отрезанные от моста, казалось, были обречены гибели. Рязанцы под предводительством их мужественного командира полковника Скобелева, построясь в каре и прикрыв своей грудью унесенного ими с поля сражения графа Сен-Приеста, отошли к предместью. Здесь преградили им путь французские кирасиры; но Скобелев, быстро перестроив батальон в колонну, ударил на неприятеля в штыки и с содействием 3-го батальона того же полка, открывшего по французам огонь из предместья, пробился к своим и способствовал следовавшей за ним кавалерии отступить вброд через реку Вель у Сен-Брис (St.-Brice), ниже города. Генерал Емануель, отведя оба свои полка и часть пехоты по дороге, ведущей к Берио-Бак, приказал Бистрому удерживаться в городе до последней крайности; в команде его оставались полки: Рязанский, Полоцкий, Елецкий, 30-й и 33-й егерские; когда же неприятель устроил мост при Сен-Брис и стал переходить вслед за русской кавалерией через Вель, генерал-майор Карпенко с 1-м егерским полком и эскадроном драгун бросился ему навстречу и долго удерживал его. Генерал Бистром сражался в городе до 2 часов пополуночи, но, узнав о движении генерала Красинского с его уланами от Сен-Брис к бери-о-бакской дороге, поспешил отступить на Нешатель (Neufchatel), присоединив к своему отряду 33-ю батарейную роту, стоявшую в Серни, и до 2 000 человек разных русских и прусских полков, остававшихся в городе. Двести охотников различных команд под начальством унтер-офицера 33-го егерского полка[75], забытые при общем отступлении войск, продолжали обороняться до тех пор, пока получили от адъютанта генерала Емануеля приказание отступить. «Они счастливо избавились плена, – говорит генерал Данилевский, – пробравшись ночью сквозь неприятеля. Им покровительствовали темнота, их собственная осторожность и Провидение, пекущееся о храбрых». Прочие союзные войска ушли по дороге к Бери-о-Бак, а обозы и парки, находившиеся у Бомона, – в Шалон. Некоторые из отдельно уходивших людей попались в руки неприятелю, находясь в нерешимости, куда следовало им отступать20. Вообще же союзники потеряли более 2 000 человек, из числа коих 700 русских и 1 400 пруссаков, и 10 орудий21. Урон неприятеля, по собственному его показанию, простирался от 700 до 800 человек; в числе пленных был командир одного из полков почетной стражи граф Сегюр22.

Наполеон, преувеличив обычным ему образом одержанную им победу в официальных известиях, помещенных в Монитере, писал: «Та самая легкая батарея, которая поразила генерала Моро под Дрезденом, нанесла смертельную рану Сен-Приесту, пришедшему с татарами разорять нашу прекрасную страну»23.

По взятии Реймса Наполеон оставался там трое суток, чтобы дать войскам отдых. Донесения, им полученные в продолжение этого времени, обнаруживали опасность его положения. По мере успехов вторжения союзных армий возрастали надежды роялистов. В Бордо и других пунктах южной Франции появились эмиссары герцога Ангулемского. Витролль, один из деятельнейших агентов Дома Бурбонов и (что тогда значило еще более) доверенное лицо Талейрана, прибыл в главную квартиру союзников24. В самом Париже надеяться было не на кого. Чрезвычайный совет, собранный 4 марта н. ст. в присутствии императрицы Марии-Луизы и короля Иосифа, получив довольно верные сведения о ходе переговоров в Шатильоне и условиях, требуемых уполномоченными союзных держав, не выразил никакого определительного заключения. Колеблясь между опасениями, с одной стороны, подвергнуться гневу Наполеона, а с другой – возбудить против себя общественное мнение, бедные члены совета хранили