Свет проклятых звёзд - Летопись Арды

Сколько раз приходилось бояться за свою жизнь? Уже и не сосчитать да и не вспомнить каждый эпизод. Только самый первый не забыть никогда — приставленный к груди меч разъярённого Феанаро Куруфинвэ, проклятого полубрата, не дававшего жизни второй — Второй! — семье отца.

Была ли та угроза настоящей? Тогда, в далёком мирном Тирионе было страшно обдумывать это. Разум заставлял пытаться повернуть ситуацию себе на пользу, не анализируя, и это, надо сказать, удалось. А теперь…

Теперь никто не бросался на верховного нолдорана с оружием, не кричал и не прогонял из дворца. Единственное, что произошло: прилетело известие о том, что Моргот готовится к войне и делает это уже давно.

Почему вроде бы очевидные слова, подтверждённые разведкой, прозвучали настолько страшно?

Вспомнилось расставание с женой; остро, до пронизывающей боли ощутилась тоска по дому и любви, которую совсем не ценил. Да, в Амане многое было «не так», но ведь в Средиземье «не так» абсолютно всё! Почему понимание этого пришло только вместе с обессиливающим страхом, лишившим способности говорить с собственными советниками?

«Анайрэ, — мысль унеслась далеко за море, — прости меня».

Стало холодно, словно в подземелье.

Что если Моргот победит? Он тогда захватит короля своих врагов в плен и… Сделает его орком? Или повесит за руку на скалу?

Содрогнувшись от разыгравшегося воображения, верховный нолдоран заставил себя встряхнуться и посмотреть на портрет отца.

Как живой…

— Моргот готовится к войне, — повторил вслух Нолофинвэ, постепенно фокусируя взгляд на Ранионе и Аралкарионе. — Мы тоже должны готовиться. Потребуйте подробные отчёты со всех рубежей, понятно?! Границы должны быть защищены! Однако этого мало. Нужно больше сведений! Посылайте новые отряды! И пусть не допускают ошибок Мараха! Никаких стычек с местными! Всем всё ясно?

Воины кивнули, молча встали и вышли, воцарилось молчание, и только музыка продолжала звучать.

Тихая, неуверенная, напуганная. И совсем не красивая.

***

Когда Зеленоглазке сказали, что к ней пришёл гость, колдунья не поняла, о ком именно речь. Зато как только открылась дверь, эльфийка растерялась и смутилась.

— Привет, — сказал постаревший осунувшийся мужчина, полысевший и седой, с морщинистым желтоватым лицом, — это я.

Неосознанно поправив причёску и платье, Зеленоглазка неестественно зажато встала со стула, попыталась улыбнуться, не зная, что делать. Опять придётся с этим ложиться в постель?!

— Э-эх, — всё поняв по взгляду, отмахнулся смертный, — я уже всё, не то, что тогда! Уже всё. Я так, поговорить пришёл. Увидеться. Может, напоследок, Моргот его знает.

Окончательно растерявшись, так и не решив, что было бы проще: молча получить сомнительное удовольствие или беседовать, не понимая, как себя вести, эльфийка налила в две чашки ягодный отвар.

— Мне б чего покрепче, — хрипловато хмыкнул мужчина, — есть?

С улыбкой покачав головой, колдунья достала вино.

— Вот! — обрадовался смертный. — Другое дело!

Выпив сразу целый бокал, старый воин крякнул и довольно вытер кулаком морщинистый рот.

— Донесения эти, — начал говорить мужчина, любуясь эльфийкой, словно всё ещё был способен на игры в постели, — которые мы всем отрядом корольку твоему корябали, это всё стручок дрочёный, как орки говорят. Не напишешь же этому твоему Голфину, что мы все жопы отморозили на этом долбучем севере! А оркам там чудно живётся!

По-хозяйски взяв вино, налив себе и выпив, разведчик снова довольно крякнул.

— Поселились мы, значица, у того чудилы, которому ваш певец последние мозги своротил. Сказать чесна, он так поёт, что любому своротит. Не люблю я таких, держись от него подальше!

Зеленоглазка заулыбалась.

— Что? Нравится он тебе? Да брось, девочка! Гад он конченный! Найди мужика нормального.

— Хорошо, как скажешь, — рассмеялась эльфийка, отпила вино.

— Не будет нормальный мужик в чужой башке копаться!

— Да, ты прав, — закивала Зеленоглазка. — Не мужское это дело.

— Вот! Правильно говоришь. Так вот, стали мы у этого морготова чудилы жить. Пришлось всем соседям дома построить, чтоб нас не сдали! Но зато мы теперь поняли: селиться у Моргота на окраине может кто угодно, главное, местных поить-кормить-одевать. И хоть целыми днями хвалу Голфину пой, тебе ещё и подпоют и гусли принесут. Но мы-т не жить пришли. Нам пришлось вглубь сунуться. И вот тут началось! На угольной шахте, которая там ближайшая, все главари, смотрители эти долбаные, они за места свои боятся очень. Пока они в шахте главные, им всё можно: и бить, и калечить, и сношать кого захочется, а потеряют власть… Сама понимаешь, тогда будут сношать и калечить уже их. И когда мы на шахту сунулись, нам сразу дали понять, что наши жопы тут лишние. Ну мы такие: «Да не вопрос, лишние, так лишние. А где не лишние?» На войну, грят, топайте. Вон, кнутодолбы, грят, армию собирают. Ну, мы с ребятами не дураки, спрашиваем: «На какую, долбаный стручок, войну? Мы ток с восточного фронта!» А те такие: «Да имели мы ваш долбаный восточный фронт и в хвост, и в гриву, и в уши, и в ноздри! Южный собирается! Южный! Валите туда!» Тут мы и смекнули, что дело жареным пахнет, отправили донесение Голфину, а тот такой: «Давайте подробнее!» Ну подробнее, так подробнее. Убедили мы чокнутого орка, что надо на север переехать, потому что там уж точно безопасно, никто его не знает и эльфохрены не потребует.

— Что? — Зеленоглазка расхохоталась.

— Ну хрены. Эльфов. Торгует он ими, чё непонятного? Уговорили его, значит, уехали, а там! Долбаный стручок! В общем, там темнотища, мороз, туман чёрный вонючий, пыль чёрная везде оседает. Дышать невозможно. А эти живут! У нас двое сразу заболели, мы их домой отправили. Оказалось, там на севере всё самое главное и происходит, и правда кто-то к войне готовится. Ну мы быстрей карты рисовать, где какие кузни, шахты, посёлки. Поняли, кто такие кнутодолбы или долбокнуты: это такие огненные гады с плетями — прислужники Моргота этого. Вот они сразу на нас стали косо смотреть, но мы такие: ничё не знаем, местные мы, вот этот орк подтвердит. Однако что-то этим гадам не понравилось, а орки-надсмотрщики над рабами в кузницах тут же выслужиться решили, собрали толпу и на нас. Марах тогда мне и дружку моему отдал все наши записи и сказал бежать обратно, чтоб донести хоть что-то до короля. Пожелал нам удачи и с остальными вышел драться, чтоб внимание от нас отвлечь. Вот так.

Мужчина замолчал, выпил.