Крепость в Лихолесье - Ангина

вздрогнувшего плеча, провел рукой по волосам, по густым и жестким спутанным прядям — раз, и другой. Орк замер, сжался под его ладонью — точно пугливый, недоверчивый, не привыкший к ласке неприрученный зверь.

— Не стоит… копить в сердце злобу и вариться в котле глупых обид, Гэдж, — негромко произнес маг. — Будь великодушен. Не позволяй каким-то случайным и неумным словам разбудить в тебе орка.

Некоторое время оба молчали. В шатре стояла тишина, висела в неподвижном голубоватом воздухе, как угар: плотная, напряжённая, горькая и удушливая. Не слышны были ни шаги скучающих снаружи стражей, ни шелест листвы, ни голоса эльфов, ни звуки празднества с северного берега реки. Трудное неловкое безмолвие длилось и длилось, стягивалось вокруг, точно петля…

Гэдж яростно всхлипнул.

— Гэндальф, — глухо спросил он, — скажи: а если бы тогда… пятнадцать лет назад, Саруман, ну… не взял меня к себе, что со мной стало бы? Меня бы убили?

— По-видимому, так, Гэдж.

Орк медленно поводил пальцем по краю одеяла, по искусной вышивке, изображающей не то затейливое переплетение кривых и петлистых линий, не то сложный узор дорог на карте загадочного королевства, не то причудливую вязь неведомых рун…

— Однажды, — негромко, с усилием, точно выдергивая больной зуб, проговорил он, — мне тогда было лет шесть или семь… меня укусила змея. Я наступил на пещерную гадюку, не заметив её в траве. Это случилось неподалеку от Изенгарда, в одном из распадков на склоне Метхедраса… Так вот. Это я к тому, что… в общем, у Сарумана была тогда отличная возможность без зазрения совести от меня избавиться. Он мог бы просто ничего не делать… или чуть-чуть, всего лишь на четверть часа промедлить, пустить события идти своим чередом… Но он не позволил мне… изойти пеной и умереть, на руках протащил меня прямиком в Ортханк, чтобы успеть дать противоядие… Значит, для чего-то я был тогда ему нужен, правда? Для чего… как ты думаешь, а? — Он наконец-то повернул голову и встретился с волшебником взглядом. — Для опытов?

Гэндальф сидел на краю лежанки, держась рукой за висок, точно у него болело ухо.

— Как ты можешь так говорить, Гэдж!

Орк вновь уставился в стену.

— Понятия не имею, может быть, Саруман и в самом деле такой расчетливый, скрытный и бессердечный, как о нем говорят, но ко мне, видишь ли, он всегда был добр. Он всегда был рядом со мной, сколько я себя помню… он заботился обо мне, научил меня всему, что я знаю, делал все, чтобы я не чувствовал себя… ущербным. Если я болел, он сидел возле моей постели и рассказывал мне старинные легенды… и он никогда — никогда! — не разговаривал со мной свысока, как с недоразвитым недоумком, как… как с каким-то там глупым орком! Но все это, конечно, он тоже делал с тайным неблаговидным умыслом, так? — Гэдж хрипло усмехнулся. — Желал приручить испытуемое «орудие» раз и навсегда, вылепить его по нужной мерке, сделать своим ярым последователем и верным псом, преданным хозяину до мозга костей. Так вот, Гэндальф… твой эльф был прав: Саруману это удалось. Целиком и полностью. Его опыт удался, я готов это признать, да… а также то, что в какой-то мере этим горжусь. Скажи это Келеборну, и пусть его от осознания этого факта хватит удар!

Волшебник обхватил плечи руками, точно его знобило.

— Зачем ты так, Гэдж? Неужели ты всерьез полагаешь, что был важен для Сарумана только в качестве, гм, объекта изысканий? Поверь мне, это далеко не так…

— Да ладно, плевать! Какая теперь разница… — Гэдж поднялся и сел на лежанке, спустив ноги на землю. Подтянул к себе сумку, оброненную на пол, зачем-то раскрыл и вновь затянул горловину, взвесил котомку в руке. — Хватит с меня. Мне нужно убраться из этой поганой дыры, и чем скорее, тем лучше. — Он мрачно посмотрел на Гэндальфа. — Эти… которые снаружи… меня отсюда не выпустят, да? Я теперь пленник?

— Нет-нет, что ты, совсем нет! — поспешно возразил волшебник. — Келеборн не давал приказа удерживать тебя против твоей воли. Просто…

— Что «просто»?

— К чему так торопиться? Саруман будет искать тебя именно здесь, в Лориэне, ты помнишь об этом?

— Ты до сих пор так уверен в том, что он будет меня искать?

Гэндальф медлил. Он уже был ни в чем не уверен.

— Послушай, Гэдж. Ну, в чем-то ты прав, я согласен, в Лориэне тебе оставаться больше ни к чему… да и я, пожалуй, тут изрядно загостился. Если ты подождешь полчаса, мы уйдем вместе… Прежде мне нужно вернуться к Келеборну, проститься с ним и собрать в дорогу кое-какие вещи.

— Нам с тобой не по пути, — равнодушно откликнулся орк. — Ты же собирался идти куда-то на восток.

— А ты куда намерен направиться? В Серые горы?

— Какое тебе дело? — Гэдж смотрел в пол. — Я просто хочу уйти отсюда. И было бы очень мило, если бы наконец ты со мной распрощался и предоставил меня самому себе… «Друг Эльфов»!

Волшебник покачал головой.

— Зря ты ищешь в Серых горах решение своих печалей, Гэдж… Вполне понятно твое желание отыскать соплеменников и обрести наконец семью, но, право, ты не там её полагаешь, и сородичи твои, поверь, с распростертыми объятиями тебя не встретят и гостеприимства тебе не окажут. Среди орков тебе не место…

— Тогда где?

— Что где?

— Где оно, моё место? — голос Гэджа, доселе ровный, даже безжизненно-безразличный, яростно дрогнул. — Где, скажи, Гэндальф? Мне нет места ни среди орков, ни среди эльфов, ни среди людей… Что же мне тогда остается, а? Может, повеситься уже наконец? Ко всеобщему-то удовольствию?

— Тебе нужно вернуться в Изенгард. Сейчас я не вижу для тебя иного пути.

— Зачем? — пробурчал орк. — Подопытных кроликов можно купить у госпожи Норвет по пять грошей за штучку.

— Не нужно так говорить, Гэдж. — Гэндальф крепко стиснул его руку чуть выше запястья. — Ты знаешь, сколько душевных сил, средств, трудов и чаяний было в тебя вложено, шалый ты, неразумный упрямый звереныш? Не в воспитание, не в обучение — а в душу твою и в сущность, в фэа твоё несчастное, среди бела дня в трех соснах заплутавшее… А не знаешь — так и помалкивай, и не торопись за Сарумана решать. Наворотить безрассудств ты всегда успеешь. — Он слегка встряхнул мальчишку, точно желая получше уложить в нем эту незатейливую мысль, выпустил его, поднялся и шагнул к выходу. — Жди меня здесь, я скоро вернусь. Потом решим, как нам поступить, лады?

Орк молчал. Не хотел встречаться с волшебником взглядом. Сидел, пряча от Гэндальфа