Украина. Геополитический миф - Андрей Андреевич Медведев

создания украинской научной терминологии, направление развития украинского научного языка — пошло по линии искусственного отрыва от братского украинскому языку — языка русского народа. На языковедческом фронте националистические элементы делают все, чтобы между украинской советской культурой и русской советской культурой поставить барьер и направить развитие украинского языка на пути буржуазно-националистические. Это делалось для того, чтобы, пользуясь украинским языком, воспитывать массы в кулацко-петлюровском духе, воспитать их в духе ненависти к социалистическому отечеству и любви к казацкой романтике, гетманщине и т. п.

Итоги работы Лазаря Кагановича по украинизации бывших малороссийских губерний были весьма впечатляющие. Итак, в 1922 году на Украине было 6105 украинских школ, в 1925 году их стало 10 774, а еще через пять лет, в 1930 году, — 14 430. Правда, большой вопрос, какого уровня образование получали ученики. Потому что на украинском преподавалось все — и математика, и география, и геометрия. Но учителей с украинским языком преподавания было немного. Они сами учились языку, а потом излагали, скажем, законы термодинамики, на украинском. Причем многих научных терминов в нем еще не было, их просто не придумали. Итог был, скажем так, странный. Свидетельство очевидца:

Имел возможность наблюдать речь подростков, мальчиков и девочек, учеников полтавских трудовых и профессиональных школ, где язык преподавания — украинский. Речь этих детей представляет собой какой-то уродливый конгломерат, какую-то невыговариваемую мешанину слов украинских и московских.

Согласно отчетам ЦК, украинизация прессы в 1930 году достигла 68,8 %, а в 1932-м — 87,5 %. В переводе на нормальный язык это означало фактически, что 87,5 % газет и журналов печаталось на украинском языке. На русском выпускались только три газеты, причем в Одессе, Донецке и Мариуполе, то есть русских губерниях, которые сначала Грушевский причислил к Украине, а потом это подтвердили большевики. Журналы на украинском языке тоже преобладали — 84 %.

Что касается книг, то украинизация дала примерно соотносимые цифры и в этой сфере. В 1925 году (то есть в год назначения Кагановича) на украинском печатали 45 % литературы, в 1928 году показатель вырос до почти 54 %, а в 1931 году книг на украинском было уже 76,9 %.

Хуже всего шла украинизация театра, особенно трудно было что-то сделать с оперой. Да, классические арии Верди или Чайковского тоже переводили на украинский. К 1927 году театры украинизировались на 26 %. К началу 1930-х годов ситуацию смогли переломить. Выросло-таки поколение украинских театралов, и в 1931 году в Украинской ССР было 66 украинских, 12 еврейских и девять русских театров. Каково было качество украинских театров, их культурная ценность, статистика ЦК умалчивает.

Украинские деятели культуры и искусства, точнее, большевики, отвечавшие за эту сферу, были людьми упрямыми, упорными и уверенно доводили дело украинизации до полного абсурда. Так, один из сотрудников отдела агитации и пропаганды украинского ЦК опубликовал 9 февраля 1929 года в газете «Правда» статью «К приезду украинских писателей», где клеймил МХАТ за то, что тот поставил булгаковскую пьесу «Дни Турбиных»: «Наш крупнейший театр (МХАТ) продолжает ставить пьесу, извращающую украинское революционное движение и оскорбляющую украинцев. И руководство театра и Наркомпрос РСФСР не чувствуют, какой вред наносится этим взаимоотношениям с Украиной». То есть автор клонил к тому, что «вредную» пьесу стоило бы в Москве запретить. На самой Украине ведь так и поступали. Например, были специальные комиссии, которые ходили и проверяли, на каком языке между собой говорят преподаватели, госслужащие, сотрудники кооперативов. В ходе таких проверок как-то выяснилась ужасная проблема — оказалось, что весь технический персонал Комиссариата просвещения говорит на русском. И тогда издали отдельное распоряжение, что уборщицы, дворники, курьеры тоже обязаны говорить на украинском. В какой-то момент дело зашло так далеко, что родился план пригласить из Галиции восемь тысяч преподавателей украинского и распространить украинизацию на все территории в СССР, где жили украинцы, например на Киргизию, Поволжье или Сибирь.

Как-либо открыто сопротивляться украинизации население не очень могло. Это влекло обвинения в великодержавном русском шовинизме (мы же помним ленинские тезисы про рабский имперский народ), а это могло привести к реальному сроку. Но тихое неприятие украинизации, конечно, было. По возможности детей отдавали в школы с русским языком преподавания. Украинские газеты никто не читал. «Обывательская публика желает читать неместную газету, лишь бы не украинскую, это отчасти и естественно: газету штудировать нельзя, ее читают или, точнее, пробегают глазами наспех, а даже украиноязычный обыватель украинский текст читать быстро еще не привык, а тратить на газету много времени не хочет». В украиноязычные театры публика тоже не очень шла. То есть театров-то было много, их создали, раз так было положено, но люди не хотели смотреть пьесы на украинском языке. Тогда работников учреждений, рабочих, студентов стали отправлять в театр принудительно, это называлось «культпоход». То есть вся официальная статистика, все сообщения коммунистических активистов с мест свидетельствуют о том, что малороссийское население (вроде бы страшно угнетенное в области языка и украинской культуры проклятым царизмом) принимать украинизацию не спешило. Украинский язык вводили насильно. И с этим фактом ничего сделать нельзя. Бывший президент Украины Леонид Кучма писал:

При любом отношении к происходившему в 20-х годах надо признать, что, если бы не проведенная в то время украинизация школы, нашей сегодняшней независимости, возможно, не было бы. Массовая украинская школа, пропустившая через себя десятки миллионов человек, оказалась, как выявило время, самым важным и самым неразрушимым элементом украинского начала в Украине.

То же самое отмечал и в 1930-е годы петлюровский министр Владимир Винниченко, который видел, что даже с учетом большевистской идеологии на Украине все равно рождается новая государственность: «Она живет, накапливает силы, которые скрыто содержат в себе идею самостоятельности и в благоприятное время взорвутся, чтобы осуществить ее».

Украинизация привела к оттоку населения с Украины. Уезжали, например, преподаватели вузов, не желавшие преподавать и тем более вести научную работу на украинском языке. Как итог, оставались не лучшие преподаватели, а «свидомые», то есть сознательные украинцы. И как я уже упоминал, для вузов и школ пришлось срочно сочинять украинскую научную терминологию, часто ее брали из Галиции, или, точнее сказать, из польского языка, чтобы она была не похожа на русскую. И вообще в новосоздаваемый советско-украинский язык старались ввести максимальное количество польских или чешских слов. Чтобы язык стал более отдаленным от русского. В докладе, который в январе 1929 года оглашали в Киеве в Коммунистической академии члены Комиссии по изучению национального вопроса, было написано следующее:

Возьмём дореволюционный украинский язык на Украине, скажем, язык Шевченко, и теперешний украинский язык, с одной стороны, и русский язык — с другой: Шевченко