Неправильный - Грета Шелест

отчеканил Марк, боясь, что в любую минуту передумает, – а еще я обещал, что ничего не скажу. Поэтому, если Соня спросит, придумай что-нибудь поубедительнее. Чтобы меня не прибили.

– Аэропорт… – пробормотал Алекс. – Она летит отдохнуть? А почему…

– Не отдохнуть! – выпалил Марк. – Отец отправляет ее во Францию, к тетке. До конца года она будет посещать частные курсы при каком-то колледже, а дальше поступит в университет, – он безжалостно вываливал на Рокотова всю информацию. – Соня не вернется. После случившегося она сама не хочет. Поэтому у тебя сейчас есть последний шанс с ней хотя бы попрощаться.

Судя по тому, как Алекс выругался и сбросил вызов, он все понял правильно.

Марк отчетливо уловил в лице Сони тот момент, когда Рокотов попал в поле ее зрения. Такое выражение потерянности, душевной боли и полного отсутствия надежды ему еще не доводилось видеть.

– Зачем, Марк? – со слезами спросила Соня, когда он ободряюще сжал ее плечо.

– Прости. Пока тебя искали, он был рядом. Я видел, что с ним происходило. И я не мог… – Марк покачал головой, когда увидел, что в принципе, его уже и не слушают. Соня, роняя слезы на пальто, смотрела на Алекса. Тот тоже не отрывался от нее.

Белов отошел в сторону, чтобы не мешать. Попутно словив недовольный взгляд Андрея Сергеевича. Тот летел с дочерью и планировал вернуться завтра утром. Марк сочувствовал ему. Денисову предстояло разрываться между двумя детьми. Белов знал, что Денисов хочет и сына отправить к своей сестре, но сейчас это было невозможно.

Засунув руки в карманы, Марк наткнулся на подарок Игната. Решив, что сейчас отличная возможность: никто на него не смотрит, а до дома он не дотерпит, Белов открыл пакетик. Там обнаружилась небольшая коробочка. Обычно в таких дарят кольца, серьги, и Марк уже заранее приготовился придушить мажора.

Вздохнув, он все же открыл крышку. Оттуда тут же выпала небольшая бумажка, но внимание Марка уже было сосредоточено на самом подарке.

В углублении коробочки лежали миниатюрные песочные часы, высотой сантиметров в пять. Внутри стеклянной колбы пересыпался оранжевый песок, а само стекло закреплялось в позолоченном корпусе.

Марк, коллекционирующий всякие безделушки, пару раз видел нечто подобное, но такой изящной вещицы ему еще не попадалось. Он осторожно вытащил крохотные часики, и у них тут же обнаружилась еще одна функция. Это был брелок. Под самими часиками находилось колечко с цепочкой. Стараясь даже не дышать на эту красоту, Белов поднял небольшой листочек и развернул его.

Этот песок отмеряет полторы минуты. В цветочном, где мы впервые встретились, тебе понадобилось примерно столько же, чтобы проникнуть в мои мысли.

P.S. А еще я научился ценить время

– Так ты еще и романтик, – пробормотал Марк, но вопреки словам на лице начала расползаться самая наидебильнейшая улыбка.

Он помнил свои слова.

– Чтобы нигде не опаздывать, научитесь ценить время в принципе. А вот уважать ваше время никто не обязан.

Все это отчетливо сохранилось в памяти. И испуганный возглас девушки-продавца (может, она уже тогда знала, что Марк роет себе яму), и жгучий зеленый взгляд, обещающий ему тьму проблем, если, упаси Боже, их пути пересекутся. Тогда он его проигнорировал в спешке. Но не забыл. И, как видно, Старк тоже.

Бережно положив часы обратно в коробку, Белов посмотрел, как продвигается разговор Алекса и Сони. И повернулся как раз, чтобы замереть от открывшейся картины.

Прижимая к себе за шею одной рукой, так, что казалось, он наверняка делает Соне больно, второй Алекс крепко обнимал ее за талию. И по тому, как близко находились их головы, сомневаться в том, что именно делает Рокотов, не приходилось. Марк машинально стал высматривать Андрея Сергеевича, но тот, видимо, решил последовать его примеру и не смущать парочку.

Соня коснулась руки Алекса, и Марк отвел глаза. Что-то ему эта картина напомнила. Только герои были другими, да и декорации тоже. Темный подъезд, виноватые донельзя зеленые глаза, порывистый поцелуй.

Объявили посадку. Алекс медленно отодвинулся от Денисовой. Соня слабо улыбнулась Белову, и он пошел обнять подругу на прощание.

– Я даже не знаю, что сказать. Я тебя хоть когда-нибудь увижу теперь?

– Я бы предложила оплатить тебе билет до Парижа и обратно, но ты не согласишься… У меня никогда не было такого друга, Марк. Просто знай это, – Денисова явно надумала затопить здание аэропорта, слезы текли градом, сопровождаемые всхлипами. – И я даже мысли не допускаю, что прощаюсь с тобой навсегда. Мы еще увидимся. Не знаю, где, но это обязательно произойдет. А потом, – она смахнула слезы и попыталась улыбнуться, – в мире высоких технологий мы всегда будем на связи. Поэтому даже не думай забывать меня.

– И мысли не было, – пообещал Марк.

Соня закусила губу и тихо попросила:

– Марк, можно последнюю просьбу? Я только тебе могу ее доверить. Это очень важно.

Белов наклонился, и она быстро зашептала:

– Ты же помнишь, что именно я занималась подготовкой к весеннему балу? – Марк, ничего не понимая, кивнул. – Так вот, у Евгеньевны ужасный вкус, поэтому запоминай: темно-синяя драпировка на сцене, золотые буквы, и, я тебя умоляю, никаких шариков! – он моргнул, осознавая сказанное, пока Денисова продолжала нашептывать ему указания по поводу цвета крылышек в костюмах бабочек и папок у ведущих. А когда она с улыбкой отстранилась, в глазах Белова стояли слезы.

– Твою мать, Денисова, как ты это делаешь? – спросил он, с трудом проталкивая слова. Даже стоя в аэропорту, улетая в другую страну, эта девчонка старалась внести свою лепту в то, что любила.

Последний раз они обнялись, и Соня побежала к пункту досмотра.

Марк махал ей рукой, стоя рядом с ее отцом. И только когда ее фигура скрылась за поворотом, он зашагал к выходу, попутно выискивая Алекса. Тот обнаружился только на улице. Белов подошел и положил руку ему на плечо.

– Ну что, поехали?

Алекс скользнул по нему пустым взглядом, и Белов забыл, о чем говорил. Абсолютно безжизненные глаза напротив выглядели жутко.

– Алекс…

– Ты поезжай, – сказал Рокотов деревянным голосом, – я сам…

– Но…

– Я в порядке, Марк. – Алекс в порядке не был, поэтому Белов стоял на месте. Тогда Рокотов поморщился и добавил. – Я не буду делать глупостей. Честно. Ты можешь идти.

Марк вспомнил, как тот вел себя последние недели, и отчеканил:

– Тебе здесь делать нечего. Или ты собрался бежать за самолетом? Пойдем найдем такси.

Марк был изрядно удивлен,